— Не требуется, — ответил Ферокс. — Ах да. Котёнок, вечером я навещу тебя в «твоём» городе, — слова «в твоём» были сказаны с такой издёвкой, что было ясно — ни черта он не считает Зиграден моим городом.
Ферокс ушёл, а я осталась с Люцифером.
— Скажи-ка мне, Милена, — заговорил демон. — Это о каком месяце, отведённым тебе, ты говорила с Фероксом?
— Это… это касается только меня и его, повелитель.
— Да? — с деланным изумлением, приподнял бровь мужчина. — А мне казалось, что вы говорили что-то о власти в Зиградене. Так?
— Так, — кивнула я.
— И ты говоришь, что это меня не касается? — голос Люцифера оставался спокойным, но что-то в нём напугало меня до чёртиков. — А ты не забыла, Милена, что Зиграден находится в мире демонов и, так или иначе, находится в моей власти? И то, что там происходит — это, как раз-таки, моё дело?
— Я…
— Не подумала об этом? — за меня закончил Люцифер, коснулся ошейника на моей шее и меня, как будто, ткнули раскалённым железом (от боли у меня аж слёзы из глаз брызнули).
— Да, не подумала! — торопливо ответила я, стараясь удержать крик и сглатывая непрошенные слёзы. — Простите, повелитель! Это больше не повторится!
— Хорошая девочка, — на этих словах я вздрогнула, вспомнив Филиппа. — Запомни, Милена. Всё, что я тебя спрашиваю, меня касается. И ты должна отвечать на любой мой вопрос. Это ясно?
— Да, — я, с облегчением, перевела дух, когда боль угасла.
— Если — да, то тогда рассказывай, — приказал Люцифер.
И мне пришлось рассказать о пари, которое я заключила с Фероксом. О том, что месяц мне дан на то, чтобы я смогла подчинить свою семью и получить покровительство трёх Верховных демонов.
— И зачем тебе это? — после моего короткого рассказа, спросил Люцифер. — Зачем тебе власть?
— Я не хочу быть просто куклой напоказ, — честно (а как по-другому?) ответила я. — Я не хочу быть просто секс-игрушкой для вас. И я хочу сама защищать своего ребёнка, ни от кого не завися.
— Даже если у тебя получится выиграть этот спор, то ты, всё равно, останешься нашей секс-игрушкой, — заметил повелитель Преисподней и, словно доказывая это, совершенно меня не подготовив, вошёл в меня (я вскрикнула от боли и неприятных ощущений внутри себя, но ни помешать, ни что-то сделать против, не могла). — Двигайся, — последовал очередной приказ.
Я, сцепив зубы и стараясь забыть обо всём, начала двигаться. Да, через какое-то время возбуждение пришло и неприятные ощущения сменились, в очередной раз, удовольствием, но… Я хорошо запомнила, что это может быть и очень неприятно и, более того, может быть сделано специально.