Я замолкла. Это заставляет меня слишком много думать и говорить о той ночи, когда мы были вместе. Та ночь, когда Крис стал возбуждающе опасным.
– Суть в том, Крис, что твоя музыка хороша. Я бы даже сказала, потрясающа. И она может стать еще лучше. Если ты удалишь ее и перестанешь над этим работать, то станешь самым большим трусом из всех, кого я знаю.
Он немного привстал, но все равно выглядел, словно не собирался отступать от принятого решения.
– Единственный музыкант, давший оценку, не согласен с этим. Я не собираюсь обсуждать с тобой свои решения.
– Не будь идиотом, Крис. Просто дай мне взглянуть на письмо Кевина.
Он молча схватил свой ноут со стола, и поставил обратно, пролистав электронную почту.
Я была в растерянности после прочтения замечаний по первому треку.
– Ты хотя бы прочитал это? – Спросила я.
Его голос ожесточился, и он вернулся к своему обычному поведению.
– Конечно, читал. Я же все-таки грамотный.
– Нет, ты, действительно, читал это? Эти письмо содержит лишь маленькие советы и предложения. Он не имел в виду, что с треком что-то не так. Черт, половина из этого даже не является критикой, только предложения на случай, если захочешь что-то подкорректировать. – Я пролистываю записи, и они похожи на остальные. – А ты как воспринял его слова?
– В треке нет и пяти секунд, которые он не прокомментировал. Если я не могу соединить воедино эти пять секунд, то что уж говорить обо всем треке.
Слова Криса отдавались эхом в моей голове.
– Позволь, мне кое-что тебе сказать, – говорю я. – Когда я была маленькой, я любила разыгрывать всякие сценки. Я постоянно что-то воображала и заставляла отца и Стэф смотреть или участвовать в этом. Это было единственным, чем я хотела заниматься. Когда мне исполнилось восемь, отец отправил меня на пару курсов, чтобы я смогла поглубже изучить любимое увлечение.
– Ну, и что? – Спросил Крис. – Как это поможет решить проблему с музыкой?
– Просто выслушай. Я думала, что была лучшей актрисой в мире. Единственные выступления, которые я устраивала, видели только папа и Стэф, и тогда только они оценивали меня. Я была маленькой папиной девочкой, и боготворимой старшей сестрой Стэф. Когда же я попала в настоящий класс, учитель дал мне список вещей, над которыми я должна была поработать. Все, от контроля дыхания до интонации и выражения лица. Это не значило, что я была плоха, просто были моменты, над которыми стоило поработать, чтобы совершенствоваться.
– Так ты говоришь, что есть некоторые области, которые мне стоит доработать? – Спросил он. – Еще один способ сказать мне, что я профан.