Я повернулась к остальным актерам.
– Я знаю, что сегодня у нас было тяжелое испытание. Забывать слова и нервничать естественно.
Кто-то справа от меня пробормотал:
– С тобой этого ни разу не произошло.
Эти слова заставили меня пошатнуться.
– Ну, я ... я много репетирую, и мне повезло. Дело в том, что мы все еще можем закончить на высокой ноте. Эта последняя сцена самая важная, и мы все еще можем ее вытянуть. Это то, на что мы потратили больше всего времени на репетициях, и я верю, что вы знаете, что делать.
Просто представьте, что это еще одна репетиция, и никто на нас не смотрит.
– Никто на нас и не смотрит, – сказал Дуг, одетый в костюм конюха. – Они все ушли.
Это было безнадежно. Я потеряла их. Пришло время вернуться.
– Пожалуйста, мы можем просто вложить все, что можем в эту последнюю сцену? Мы должны пройти через это, и все закончится. Давайте, по крайней мере, дадим себе повод, гордиться собой.
Я не знала, достучалась до них или нет. Несмотря на провал, я верила, что у каждого есть хоть какой-то талант или энтузиазм. Я видела это на репетициях, и я знала, что если все соберутся, мы сможем с честью закончить спектакль.
Это была катастрофа.
Заключительная сцена была идеальным изображением самого сценария – многослойным, очень умным и тонким балансом элементов, которые, при хорошей игре, стали бы прекрасным завершением и заставили бы толпы зрителей стоять с аплодисментами. К концу сцены я не могла сбежать за кулисы и заплакать.
Я добила его, и продекламировав последние несколько строк. Когда занавес опустился, все, что я почувствовала, было облегчение. По другую сторону стояла мертвая тишина, и механик не стал себя утруждать поднятием занавеса для выхода на поклон. Остальные уже ушли за сцену.
Наконец-то все кончено.
Я знала, что это может плохо кончиться. Но даже в своих худших кошмарах я не могла представить, что настолько. Вот оно.
Я задолбалась.
Я погрузилась в репетиции с безрассудством, жертвуя школьным обучением, семейным временем, дружбой и частью опыта в колледже, для чего? Значит, этот позор всегда будет меня преследовать?
Что сказал Джон? Жизнь – это всего лишь серия переживаний. Хороших или плохих – это вопрос перспективы и системы отсчета.
Трудно было представить, как я смогу оглянуться назад, и назвать это чем-то другим, кроме как кошмарным.
Крис
– Ну, давай же, Лия, улыбнись немного, – сказал я. – Я знаю, что спектакль не заимел большого успеха, на который мы надеялись, но вы были невероятны, и никто не может отрицать этого. Конечно, это что-то.
Она допила остаток пива и махнула официантке, требуя добавки.