Бардак в замке продолжался несколько дней. Офицеры ответственно отнеслись к заданию и перетряхнули золу не только во всех действующих замковых очагах, но и в яме, куда ее высыпали, потом так же тщательно осмотрели печи в ближайших деревушках.
Марина нервничала, ей не нравилось присутствие в доме посторонних, особенно после того, как Грей рассказал ей, что офицеры действительно получили приказ проверить, может ли граф Грей выполнить свой долг и зачать ребенка. А еще Адарис каждую ночь проводил в ее постели, медленно и нежно вводя ее в мир плотских отношений. Он стал чаще улыбаться и днем, и все норовил обнять, прижать к себе в темном уголке, сорвать поцелуй или тщательно проверить, тепло ли она одета.
В конце концов посланники уехали, а через пару недель, когда снег начал активно таять, заливая замковый двор водой, в замковую голубятню прилетел голубь с приказом от короля:
— Графу Грею и его супруге прибыть во дворец.
Адарис прочел бумагу, выглянул во двор и убедился, что поехать, возможности нет. Обратно голубь полетел с пояснением, что леди Грей имеет деликатное человеческое сложение и не может путешествовать по бездорожью. Приказ был повторен с уточнением: как только просохнут дороги.
Грей занервничал. Марина еще не была его женой официально, да он и не мог сделать ей предложение, пока не убедиться, что она понесла от него! Такие уж были правила принятые среди оборотней и более того, женщина могла отказаться! Родив ребенка и оставив его на попечение отца и его клана она могла вернуться к родителям и мужчина не смел препятствовать ей в этом. Адарис был серьезно расстроен и, девушка чувствовала это. Она всячески пыталась отвлечь его, готовила новые интересные блюда, делилась тем, что прочла в книгах леди Грей, осмеливалась на некоторые пусть робкие эксперименты в постели, а лррд только крепче прижимал ее к себе и тяжело вздыхал.
Между тем снег стаял, дороги стремительно обсыхали и, со дня на день, графу Грею и его супруге необходимо было выезжать в сторону столицы, не дожидаясь «сопровождения» из отряда королевских гвардейцев. Грей сидел на своем месте в ожидании ужина, когда к нему подошел лекарь:
— Милорд, — осторожно начал он.
— Что-то случилось, лиэр Холмквист?
Подданый помялся потом спросил:
— Милорд, вы не замечаете, что у лиэль Марины давно уже нет, — тут лекарь явно смутился и выпалил: — женских дней!
— Что? — брови Адариса подскочили вверх.
— Мне кажется, что лиэль беременна, — негромко сказал лекарь, — она продолжает пить лекарство, но ни разу не пожаловалась на боль в критические дни, а при ее заболевании боль бывает часто.