-- Сейчас у тебя физраствор кончится, они должны поменять на магнезию. А потом пойдут телевизор смотреть в ординаторской.
-- И чего?
-- Ты тут новенький, а я такие места знаю, закачаешься. Пойдём вместе, на разведку.
"Такого разведчика, блин, в два счёта поймают" -- подумал про себя Лёня, но кивнул в знак согласия. В коридоре послышались быстрые шаги. Палыч пулей шмыгнул к себе в койку, уткнулся лицом в стенку, и как ни в чём не бывало, правдоподобно засопел, будто спит. Медсестра появилась с полной бутылкой прозрачной жидкости.
-- Ну, что больной, как дела? Поспал? Это уже хорошо. Сейчас ещё одну поставим.
Пока женщина меняла ёмкости, Лёня размял затёкшую руку. Новая бутылочка с лекарством начала свой нудный отсчёт, словно водяные часы. Когда медсестра исчезла в тёмном проёме коридора, Лёня неожиданно понял, что ему просто необходимо в туалет. Видимо, то количество жидкости, которую влили в вену, попросилось наружу через почки. И что же он сразу не сообразил сказать сестре. Перспектива лежать и терпеть совсем не радовала его.
Решение, в лице Палыча, подоспело вовремя. Едва шаги в коридоре стихли, новый товарищ вновь оказался у его кровати.
-- Ну, что долго тут собираешься валяться? Пошли уже.
-- Как?! -- и Лёня покосился на нависавшую над головой капающую ёмкость.
Глеб понимающе кивнул и ловко перегнул трубочку. Затем, невесть откуда появившейся бельевой прищепкой, закрепил её и достал катетер из иглы.
-- Ну, вот порядок.
Лёня не без удовольствия согнул руку в локте. Потянулся и медленно сел. Палыч подошёл к двери и прислушался.
-- Вроде всё стихло. Одевай простынь
-- Зачем?
-- Чтобы не увидели.
-- Палыч, а где туалет?
-- Что, прижало? Сейчас покажу. Накидывай на голову...
Лёня скептически хмыкнул, но простынь всё же натянул на самую макушку. Он вообще согласился на предложение Глеба исключительно из-за туалета.
И вот два, такого странного вида мужчины, словно призраки, медленно выплыли в коридор лечебного учреждения. Справа, в дальнем конце, тускло пробивался свет из-под двери ординаторской. И самовольщики, не колеблясь, выбрали путь в противоположном направлении. Всё было спокойно, только где-то далеко в недрах этого печального дома раздавались душераздирающие крики. Далёкие и безумные, как из забытых фильмов ужасов.
-- Нам в платном отделении привольно. Никто особо не наблюдает. Колют, лечат, кормят. А на том этаже, -- сказал Глеб Палыч, многозначительно ткнув пальцем вверх, -- лежат по принуждению. Силой привозят. Бывает, что запеленают в смирительную рубашку, бросят на полу, и привет. А могут и побить, чтоб не орал... Вон туалет, последняя дверь.