Лёня вышел на балкон и какое-то время боролся с запутавшейся бельевой бечёвкой. Наконец размотав, он осторожно спустил один её конец с третьего этажа до самого асфальта. Хватало. Теперь надо было остановить какого-нибудь прохожего, которого можно озадачить миссией по доставке алкоголя. Как хищник в засаде, он сидел за перилами и выискивал глазами добычу. Малолетки исключались сразу, спиртное им никто не продаст. А вот парень, лет двадцати пяти, который шёл с мороженым, был в самый раз.
-- Молодой человек! -- приглушённо захрипел Лёня, свесившись с балкона с зажатыми в кулаке купюрами, -- Сгоняй, пожалуйста, в магазин. А?
Тот поднял голову и уставился на чудака с третьего этажа, который интенсивно дёргал верёвку и размахивал рукой. Видимо, не совсем поняв, в чём дело, бестолковый юноша не внял мольбам страждущего и пошёл дальше, как ни в чём не бывало, поглощая своё мороженое.
-- Не подавись только, -- кинул ему вслед узник "хрущёвки" и тут же нацелился на очередного потенциального спасителя. На этот раз появился мужчина в очках. Это был далеко не молодой человек, и поэтому обращение звучало гордо и лаконично.
-- Человек! Челов-е-е-ек!
Того аж откинуло от дома, словно взрывной волной. Поправляя очки, он поспешно перешёл на другую сторону дороги. Плохое предчувствие о неправильности выбранной тактики посетило Лёню, но он упорно продолжал тревожить прохожих. Те, однако, не отличались милосердием к опухшему лицу, свесившемуся над ними. Одни просто игнорировали, другие решительно отвергали возможность предоставлять свои услуги. На протяжении последнего часа с фасадной части дома номер сорок семь, по улице Мира, с балкона третьего этажа безрезультатно раздавались приглушённые призывы, обращённые к согражданам.
Сидя там, он уже успел распределить население по собственной классификации. "Бестолковые" молодые люди до тридцати лет. Среднего возраста, "равнодушные". Пенсионеры, конечно же, "осуждающие". Обращения типа "граждане", "товарищи" и даже "господа" не имели нужного эффекта. Единожды, отчаявшись, Лёня назвал пожилую женщину с котомками, "миледи". За что тут же был обозван алкашом и бездельником. Трижды облаян собаками. И четырежды получал отказ от молодёжи, сопровождаемый непристойным жестом. В общем, становилось совсем грустно. Темнело. Народ стал исчезать с улицы, и Лёне пришлось идти в комнату ни с чем.
Девушка, видимо, уже заскучавшая неспешно, словно в задумчивости вытерла пыль с полок и рам многочисленных картин. Книги, безделушки, до того разбросанные по всей квартире теперь находились на своих местах. Откуда она могла знать, где и что должно располагаться? Только теперь Лёня спохватился, о том, что даже не познакомился с гостьей.