Нависла продолжительная пауза. Каждый погрузился в свои невесёлые мысли. Чтобы перевести разговор, Артур Борисович встрепенулся и показал за окно.
-- Какой вид, а?
Лёня подошёл поближе и встал рядом. Действительно, с высоты птичьего полёта открывался головокружительный вид на лог, устье небольшой речушки Егошихи, откуда когда-то начал строиться город. Весь центр мегаполиса, разросшийся каменными громадинами, аккуратно обходил свою колыбель, зелёную пойму маленькой реки.
-- Кстати, вы знаете, что Пермь родина Бабы-Яги? -- внезапно, то ли шутя, то ли серьёзно, заявил Артур Борисович.
-- Я читал, что какая-то другая область на это звание уже претендует...
-- Бросьте! Ну откуда в средней полосе России взяться Бабе-Яге? У них там и чащ-то нет! Их леса по сравнению с нашими -- парки отдыха. Вот у нас, да! От горизонта, до горизонта. Зайдёшь и сгинешь. Тайга, понимаешь.
-- Согласен.
-- Даже в европейских старинных книгах упоминается, что это здесь. Да, она! Чем не место? -- Артур Борисович махнул рукой в сторону заросшего лога, там, где спрятался древний погост -- Даже сейчас такая глухомань, а что было раньше! Зря, что ли кладбище тут устроили? Между двух рек с мифическими названиями, Стикс -- река мёртвых и...
-- ...Егошиха.
-- Старые карты видели? Не Егошиха, а Ягошиха, -- произнёс Борисыч, растягивая букву "Я". Его глаза блестели азартом, таким, какой бывает только у первооткрывателей. Он, видимо, ожидал от собеседника прозрения. Но оно у того, спало глубоким сном, -- В честь кого, думаете, назвали? Для нас она всего лишь сказочный персонаж, а для древних славян -- героиня мифов и легенд. Яга -- костяная нога, проводник в загробный мир. Наполовину живая, наполовину покойница, цветущая девушка и страшная старуха одновременно. Одной ногой она стоит в царстве мёртвых, другой тут!
-- Да уж -- только и смог вымолвить Леонид.
-- До появления русских переселенцев именно здесь, согласно сказаниям остяцких племён, был переход в царство предков. В иной мир. Не много ли мрачных совпадений, на маленьком клочке земли? Очевидно, что для далёких предшественников это место имело некий сакральный смысл. Там, в чаще, есть вход в пещеру... -- Артур Борисович явно желал произвести впечатление на собеседника, но тот, кажется, был осведомлён:
-- Это не пещеры, а медные штольни...
-- Знаю. Наш друг, Глеб Палыч, технарь до мозга костей, рассказывает, что этот склон полон меди до сих пор.
-- Тогда должна быть не Баба-Яга, а Хозяйка Медной горы -- пошутил Леонид.
-- А ведь это одно и то же лицо... -- вздохнул Артур Борисович, и едва он это произнёс, как в приоткрытое окно проник протяжный и тоскливый звук. Лёня не поверил своим ушам. Вой! Самый настоящий животный вой, в центре города, как некстати прозвучавший мрачным аккомпанементом к диалогу двух мужчин. Они переглянулись и в изумлении прильнули к стеклу. Там, на склоне, бродил одинокий чёрный пёс. Худой до такой степени, что его выступающие на боках рёбра едва прикрывались взлохмаченной шерстью. Несчастное животное, видимо, неизлечимо больное, беспокойно рыскало в траве. Иногда, присев, задирало голову и протяжно затягивало скорбные ноты.