Кольцов перекинул Зайцеву тоненькую папку.
– Я заберу, с вашего позволения. – Зайцев положил сверху ладонь, а сам не сводил глаз с товарища Кольцова. Тот не сморгнул, не отвернулся. Только двинул плечом.
– Мне все равно. Это копия.
Ему было не все равно, это Зайцев понял. Кольцов напрягся. Но давить на товарища Кольцова, особенно сейчас, не имело смысла. Все равно что давить на железный шкаф. Сейчас надо было просто уходить. Зайцев поднялся. Сунул папку под мышку. Сердечно поблагодарил за помощь.
Кольцов приподнял в улыбке губу. Зайцев в ответ фальшиво просиял.
«Что же тебя так взволновало, товарищ Кольцов? Что ты там увидел?» – уже в коридоре задал себе вопрос Зайцев. Он отошел к окну. Кольцов запирался, ясно. В разговоре с милиционером люди могут делать это по тысяче разных причин, и только некоторые – потому что виноваты. Кольцов совершенно точно был в смятении. Но почему? Зайцев пролистал отчет. Он зря опасался каракулей типично докторского почерка, отчет был уже перепечатан машинисткой. Но толку? Ясной выглядела только схема лошади, на которой быстрая и точная рука Кольцова отметила какие-то синие стрелки, неровные овалы. Какие? Что отметила?
– Эй, – крикнул он. – Да, товарищ, вы.
Товарищ был совсем зеленый. Лет двадцати, может, и того меньше. Длиннолапый и тощий, как вдруг вымахавший щенок. Фалды халата были мятыми – отсидел в библиотеке, должно быть.
– Товарищ, – сверкнул Зайцев удостоверением, – я из милиции.
На безусом лице мелькнула тревога. Зайцев поспешил ее развеять.
– Вы не подскажете?.. Вот бумажку получил. А что в ней написано – ни черта не смыслю. Все слова понял, а не понял ничего. Наука. Хоть головой о стену бейся.
Это молокососу польстило. Вид у него стал до смешного надменный и знающий. Он завел руки за спину.
– Вот тут что говорится? – Зайцев протянул страницы, позаботившись, чтобы палец его прикрыл слово «Пряник».
– Посмотрим, посмотрим. – Студент быстро побежал глазами по строчкам, изредка прыгая на рисунок и обратно. – Что это с вашей лошадкой случилось? – участливо спросил он.
– Умерла, – простодушно ответил Зайцев. – На полном, можно сказать, бегу. А на вид такая здоровая.
– Ого. Не такая уж здоровая.
– Что такое? – всполошился «простой мильтон». – Что вы говорите?
Палец студента-ветеринара показал на схему. Губы сложились в трубочку и неумело изобразили свист. Голос зазвенел:
– Легкие по взвешивании показали почти тридцать килограммов!
– А сколько надо?
– Четыре с половиной. Пять, может. Лошадь-то какая была?
– Хорошая, – огорченно признался Зайцев.