Негры согласились на мое предложение, но я не хотел пускаться в такой длинный и опасный путь один. Но кого же я мог взять с собой? После долгих размышлений, я остановил свой выбор на одном швейцарце, по фамилии Вандерфогель. Он был осужден к двадцати годам каторжных работ за активное сопротивление полиции, когда та пришла арестовывать его, ввиду его отказа уплатить, причитающийся с него налог за его молочный магазин в предместьи Парижа.
Я скоро должен был почувствовать, как я ошибся в своем выборе. Вандерфогель изменил мне и соединился с несколькими другими ссыльными, которые в попытке бегства видели только лишний повод к грабежу и попойке. В один прекрасный день он и еще трое сбежали, ни слова мне не сказав, но предусмотрительно захватив с собой все то, что я накопил для своего путешествия: провизию, одежду и прочее. Однако, на следующий же день предводитель этой группы беглецов вернулся обратно и отдался в распоряжение властей. Остальные же трое были приведены в лагерь на второй день теми самыми двумя неграми, которые должны были оказать мне помощь при моем побеге.
Хотя я и не пытался бежать, а оставался, в лагере, надзиратели однако отлично понимали, что я был замешан в этой попытке.
Дело приняло для меня почти: такой же печальный оборот, как и для Вандерфогеля. Однажды утром старший надзиратель отозвал меня в сторону и сказал:
— Послушайте, Рульер, я прекрасно знаю, что и вы тоже должны были бежать вместе с Вандерфогелем. В лесу вы должны были встретиться с остальными. Вы не пошли, и это ваше счастье, но впредь будьте очень осторожны. За вами будет установлен особенно строгий надзор, и, конечно, всякая ваша попытка в этом направлении заранее обречена на неудачу.
Этот надзиратель однажды уже подзывал меня к себе и говорил со мной в очень дружеском тоне. Он был родом француз; звали его Бошар.
— Против вашего имени, — говорил он мне — есть очень скверная отметка. Но по собственным своим наблюдениям я сужу, что вы человек серьезный и разумный. Послушайте же моего совета, продолжайте вести себя хорошо, работайте так же добросовестно, как и до сего времени, и все пойдет прекрасно. Ho старайтесь, по возможности, ничего не иметь, общего с другими ссыльными — никогда не связывайтесь с ними.
За несколько дней до измены Вандерфогеля, ко мне обратился один ссыльный, по имени Дюлак, которого я знал еще по Островам Опасения:
— У меня есть блестящая мысль насчет бегства отсюда. Нас всего четверо в этом заговоре, но один из них, мне кажется, все еще колеблется. Я не хочу, чтобы из-за этого провалилось все дело, и мне пришло в голову, что было бы гораздо лучше, если бы вместо него с нами бежали бы вы: у нас будет прекрасная лодка и большой запас провизии.