— Русский савво (хороший)!
Старая Перчик напилась пьяной и просила у русского за Чайку тридцать оленей, много, очень много шяр (табаку) и три бутылки «и».
Брат молчал. Он не хотел перед русским показать непочтение к старой матери. Он говорил про себя:
— Если Перчик просит такой калым за Чайку, пусть будет так. Где русскому достать тридцать оленей! Тридцать оленей очень большой калым, и русский за юрачку никогда его не даст.
— Где же я достану оленей? — спросил Ворк.
Брат радовался. Он перехитрил русского. Тогда он еще раз решил перехитрить русского. Он сказал:
— Оленей можно купить на большие серебряные рубли с царем Николкой. Можно купить сто оленей, но за каждого оленя надо платить пять больших рублей. Сосчитай, сколько надо? — довольно заметил брат. — Тридцать хороших оленей это — сто пятьдесят больших рублей. Если русский друг даст сейчас сто пятьдесят больших рублей, я найду оленей. Хороших оленей!
Ворк коротко сказал:
— Хорошо.
Перчик попросила у него больших рублей, муки, пороху, ниток и большой платок с цветами. Брат опять молчал, он знал, что русские любят короткие слова, но они не любят, когда с них просят потом.
Но Ворк опять сказал:
— Хорошо…
И теперь старая Перчик молчала.
— Друг, — тачал Пиунчи, — мы говорим слова, но у Чайки есть жених самодин. Он в тундре. Что я скажу самодину, когда он опросит: «Где Чайка Нэр?» Я окажу ему: «Русский дал сто пятьдесят больших рублей с Николкой, и я отдал». Самодин мне скажет: «Нэр, ты лживый юрак. Ты обещал мне Чайку. Ты рядил тридцать оленей. Теперь я в убытке. Я отпустил много невест. Ты должен мне дать пятьдесят больших рублей…» Что я скажу самодину? Где, друг, я возьму пятьдесят больших рублей?
Брат ждал, что Ворк рассердится. Уйдет из чума. Но Ворк не рассердился. Он сказал еще раз:
— Хорошо, — и вышел из чума.
Скоро он пришел с звенящим мешком. Он перевернул постель (оленью необделанную шкуру) и высыпал много больших рублей. Сначала он отсчитал сто пятьдесят рублей и заставил считать их Пиунчи. Тот долго считал, потом сказал: «Верно». Тогда Ворк отсчитал двадцать больших рублей и отдал Перчик. Перчик не стала считать. Она цепко захватила их в крючковатые руки и уползла в темный угол чума. Потом Ворк снова отсчитал пятьдесят рублей и дал их Пиунчи, и Пиунчи не стал считать. Он сказал:
— Верно, друг…
>Ворк отсчитал сначала сто пятьдесят рублей и заставил считать их Пиунчи. Тот долго считал, потом сказал: «Верно». Чайка не верила, что русский берет ее в жены
Хитрый Ворк вынул бумагу. На ней написал двести двадцать палочек. Приложил сажей рубль, руку Чайки, и велел поставить брату и Перчик по тамге (родовому знаку). Дрожащими руками Перчик поставила три черточки, а Пиунчи нарисовал стрелу с луком.