Алька весь вечер изучала информацию о членах клуба. Она разделила их, в первую очередь, по любимым напиткам. Оказалось, что большинство предпочитает коньяк, на втором месте — виски, пять человек во главе всех напитков поставили вино. Ну и по одному-два человека выбрали ром, кальвадос, арманьяк… Дальше дифференциация происходила уже внутри этих групп: какая вкусовая гамма кому нравилась, какой букет послевкусия и т. д.
В процессе изучения Алевтина обратила внимание на то, что если рядом с фамилией стояла пометка «сноб», то тот предпочитал очень дорогие напитки.
А вот, например, Мурман Макарович Кобелидзе, у которого в личном деле написано, что он любит женщин (о чем красноречиво говорит его фамилия), имеет чувство юмора, склонен к самоиронии. И любит он нормальные вина, без понтов — такие, как Хванчкара, Кинзмараули, Мукузани.
После изучения вкусовых пристрастий, как членов клуба, так и неофитов, Алька очень устала и решила лечь спать пораньше. Тем более что завтра надо было составить бюджетную смету по закупке спиртного, утвердить ее у Остапова и самое трудное — закупить все то, что она придумала. Вот это могло превратиться в настоящую проблему, потому что необходимых бутылок могло не быть в Москве, и возможно, пришлось бы заказывать часть напитков из Франции. Да еще предстояло разбираться с расследованием, которое затеяли они со Светкой, а на него уходило много времени.
Пару раз она порывалась позвонить Ваньке, но почему-то так и не решилась. Принимая душ, Алевтина напевала песню из репертуара Пугачевой «кружит тихо, кружит тихо непогода…». Вернее, не то, чтобы напевала, а, скорее, горланила. Слуха у нее не было. Голоса тоже. Зато была, как говорила ее учительница пения, «отличная музыкальная память». То есть Алька чувствовала, что фальшивит, страдала от этого, морщилась, но пела. И вдруг, в тот момент, когда она набрала воздух, чтобы заголосить дальше, она услышала, как кто-то осторожно ходит по ее комнате.
«Дорасследовалась», — пронеслось у нее в голове. Она вспомнила тех ужасных людей из поезда. Ярко представила, как они волочили труп, и от ужаса приросла ногами к ванне.
Песня застряла в горле, оттуда раздался лишь жалкий сип. Преступник в комнате тоже затаился. Алька отмерла и тихонько повернула замок в ванной на режим «закрыто». Что делать дальше, она не знала: телефон остался в комнате, в офисе в это время, скорее всего, уже никого нет, поэтому ори не ори, никто не услышит. Внезапно за стеной послышались торопливые шаги, хлопнула входная дверь, и стало тихо. Алька еще некоторое время стояла, не шелохнувшись, не смея поверить своему счастью, а затем на цыпочках вышла из убежища.