Это был Алевтинин триумф, триумф его, Остапова, и триумф его детища, клуба «21». Уже светало, когда последний гость покинул заведение, на ходу обсуждая с Алевтиной таблетки от ревматизма для своей тещи, Доры Мефодьевны. Она была злобной, ворчливой, но невероятно богатой. И славилась тем, что раз в месяц переписывала завещание, исключая из него провинившихся за текущий месяц домочадцев.
Поэтому вопрос о таблетках от ревматизма, которые могли облегчить ее боль, был очень актуальным. Помахав на прощание «заботливому» зятю рукой, Алька вернулась в клуб, рухнула в кресло и скинула туфли.
Вечер удался.
Через полчаса Алевтина вышла из клуба вместе с Остаповым, который бережно вел ее к машине, придерживая одной рукой за талию, потому что ее ноги, непривычные к узкой обуви на каблуках, нещадно болели, и каждый шаг доставался с огромным трудом.
Чушкина, которая караулила их с вечера, сидела на асфальте, прижавшись спиной к машине Степана и дремала, так что едва не была поймана на месте ожидания. Услышав голоса, она тихонько выглянула из-за машины и обмерла, глядя, как отвратительная Веревкина, медленно ковыляя, идет к машине в обнимку с ее шефом. Причем она, по всей вероятности была пьяна, потому что едва волочила ноги. А Остапов при этом вел ее осторожно и нежно, будто боялся, что та рассыплется.
Марго быстро метнулась за соседнюю машину, дождалась, когда парочка усядется в остаповский «Лексус», и горько разрыдалась.
Альке снилась старуха в чепце и с усами, которая рвала завещание и при этом зловеще смеялась, официант в наполеоновской треуголке на голове и коньяк Деламейн Ле Вояж, у которого была мания величия, потому что он считал себя коньяком Реми Мартин Людовик XIII Черная жемчужина Магнум, хотя и ребенку было известно, что последнюю бутылку этого коньяка купила пара из Китая за 34 тысячи долларов.
Из этого нелепого сна ее вырвал телефонный звонок, который назойливой мухой жужжал на тумбочке у кровати.
— Але, — хрипло прорычала Алька в трубку.
Трубка после некоторого молчания ответила голосом Огурцова.
— Простите меня, мадам, за бестактность, сейчас всего лишь два часа дня, а я посмел вас разбудить.
— Ой, Ванька! Опять ты говоришь, ничего не зная. Я работала вчера. Обслуживала вечер в клубе. Спать легла только утром. А ты зудишь, что я еще сплю.
— Что значит «обслуживала вечер в клубе»? Ты что, официанткой устроилась работать?
— Да ты что, — возмутилась Алька. — Ты даже не представляешь, как все было здорово!
Мы с Остаповым…
— Избавь меня от подробностей твоих отношений с Остаповым! — взорвался Иван. — Слышать тебя не хочу. И не смей звонить мне больше. Никогда. Поняла? Мессалина! — и из трубки полетели короткие гудки.