Я зацепилась ногой за ветку и упала лицом вниз. Хотела встать, но передумала. Просто перевернулась на спину. Над головой качались ветки, на них развевались рваные нити паутины. На одной, как маятник, раскачивался паук. Кое-где под листьями можно было различить зеленые завязи ягод. Душный, под плотной сенью деревьев, воздух пах прелой листвой, влажной землей и залежалыми грибами, которые водились здесь в изобилии, но никто их не собирал. Запах был уютным, успокаивающим. Что-то в нем было утешающее. Картинка перед глазами расплылась, и я опять заплакала. Тихо и беззвучно, но от этого не менее горько.
Плакала я больше от обиды. В детстве я часто убегала куда-нибудь и там плакала, чтобы никто не видел. Вот почему мне всегда стараются сделать что-нибудь плохое? Такое, отчего все получат выгоду, и только лично я ничего хорошего. Замуж меня выдать! За Женоеда! Законных дочерей-то пожалел, зато мной можно откупиться.
Женоедом этого обрюзгшего сморчка не просто так зовут, семерых жен уже схоронил. До свадьбы они все были молоды, полны сил и здоровья, а после самое большее полгода жили. Последняя долго умирала, а от чего умирала, никто и не знает. И вот, месяца с похорон не прошло, а он уже к батюшке сватов прислал. Мол, у тебя пять дочерей, не пора ли им замуж? И выкуп посулил по весу невесты серебром.
И как подгадал хорошо. У батюшки проблемы в это время появились. Неурожай, скот падает, дочери-невесты, каждой приданое нужно, а еще он в долг дал своему старому другу, прохиндею графу Сомскому. Тот-то не спешит денежки отдавать, а сумма-то весьма приличная. И ладно бы, без этих денег прожили. Да и не в первый раз неурожайные годы выпадают. Так матушка-мачеха змеей напела, что девок-то, поди, незамужних в доме шесть вместе со мной, так хоть одну можно и замуж выдать. Граф Ротрийский, Женоед, то бишь, и звания высокого, происхождения хорошего и капитала приличного. Так почему бы Таюну не отдать за него. Ей, незаконнорожденной, о лучшей доле и мечтать не следует. За ней можно и приданого не давать. Граф все равно не требует.
В имении все слуги на меня, как на умирающую смотрят. Сестрички-гадючки с надрывом голосят по смерти моей неминучей, а за спиной похихикивают, какой мне красавец жених достался. В меру стар, не в меру безобразен. А отец-то… Ладно мачеха, я ей кровь не родная и вообще, о неверности мужа напоминаю. А он-то… Согласился и вздохнул с облегчением, что долг отцовский передо мной выполнил до конца. Замуж выдаст, а что девке еще надо? Ну уж нет! Пусть лучше в лесу звери сожрут. Хоть быстро отмучаюсь.