Поведение девчонки меня уже несколько напрягало. Это ее смирение и готовность покориться обстоятельствам раздражали. Ход игры складывался не в мою пользу. Вечером я хотел напомнить ей. за кого она выходит замуж. Но хвост ее больше не пугал. Она довольно быстро привыкла. Когда-то дед рассказывал, что бабушка проявила смирение, подчиняясь воле родителей, которые отдали ее ему, и уехала с ним на нашу территорию. Она и дальше вела себя тихо, но прикоснуться к ее человеческому телу дед не мог год. И вообще, в то время он был уверен, что она немая.
Покорность же этой девочки была другой. Она действительно покорилась и была готова исполнять обязанности, предполагаемые новой ролью. Это и напрягало. Игра теряла смысл. Какой интерес, загонять кого-то в угол, если он сам спокойно туда встает?
От мыслей меня отвлекла начавшаяся трансформация. Девочка даже не проснулась, а я с удовольствием окинул взглядом, открывшуюся картину. В паховых пластинах возникло болезненное напряжение, ведь "лапки" были по-прежнему раскинуты в стороны. Не удержавшись, я пощекотал пальцами ее стопу. Она поморщилась и приняла более целомудренную позу: перевернулась на бок спиной ко мне, поджала под себя ноги и сложила ладошки на груди. Я накрыл ее покрывалом и притянул к себе, набросив на ее бедра хвост.
Глава 4
Горизонт слегка окрасился розоватым светом, но ночной сумрак не спешил отступать. На востоке кромка тьмы была полупрозрачной, но на западе полотно ночи было еще непроницаемо черным, хотя звезды уже поблекли. Прохладно. Трава мокрая от росы. Звучат трели просыпающихся птиц. Я стояла на стене разрушающегося замка и полной грудью вдыхала свежий воздух. Утренняя прохлада выветрила сонную хмарь и более-менее привела мысли в порядок.
Пробуждение оказалось кошмарным. Так ужасно я еще себя никогда не чувствовала. Вначале я даже не поняла, что меня придавило, испугалась и решила, что ночью на меня полог упал. А потом я увидела его — хвост! На своем бедре. И уже потом заметила мужскую руку на своей талии. В комнате была тишина, нарушаемая лишь сонным сопением. Это сопение шевелило волосы на моем затылке. Туманные воспоминания детеныша зашевелились в голове, а через мгновение я осознала, что под покрывалом на мне ничего нет.
О, ужас! Я чуть не расплакалась от стыда. Руку мужчины оказалось проще всего убрать. Из-под хвоста же я выползала, медленно и осторожно. Вместе с покрывалом. Уже сидя на краю кровати я обернулась. Наагасах спал в одной рубашке. Волосы его падали на лицо и имели схожесть с вороньим гнездом. Хвост расслабленно свисал с кровати и стелился по полу. Между паховыми пластинами зияла щель… Я резко отвернулась.