После смерти отца Ольга проболела больше месяца, её состояние чем-то напоминало Алексею лето 1919 года, когда он перешагнул порог их дома. Но потом жизнь опять наладилась. Дети росли, учились. Нечастые свободные для Алексея дни он проводил за городом с семьёй.
И соседи, подселённые к Балезиным, как будто переменились. Несколько лет их отношения замыкались на традиционные «Здравствуйте» и «Добрый вечер». А сейчас глава семьи Григорий Аркадьевич Шофман, работник одного из наркоматов, узнав, что Алексей играет в шахматы, каждый вечер зазывал его на кухню сыграть. Иногда сражались до глубокой ночи, пока Ольга или жена Шофмана Фаина Михайловна с недовольным видом не отбирали шахматную доску. Словом, всё шло своим чередом.
Так продолжалось до лета 1936 года. А там в жизнь Алексея Балезина, как часто бывало, опять вмешался случай. В одно из летних воскресений Алексей собрался в пионерский лагерь, где отдыхали Серёжка и Маринка. Обычно навещать детей они ездили на пару с Ольгой. Но в этот раз Ольга приболела, и он поехал один. На обратном пути автобус забарахлил, а потом и совсем заглох. Пожилой шофёр покопался в моторе, ругнулся и вынужден был объявить родителям, следовавшим из пионерского лагеря, что остановка будет на два часа, не меньше.
Погода была тёплая, летняя, и пассажиры, не особенно переживая, разбрелись в лес и на берег речки, протекавшей невдалеке от дороги. Балезин же, пройдя немного вперёд, повернул налево на примыкающую дорогу. Он знал, что совсем рядом находится санаторий, откуда можно позвонить в Москву и сообщить Ольге о вынужденной задержке.
Он открыл массивные ворота подмосковного санатория и не спеша пошёл по длинной прямой аллее, которая заканчивалась у главного корпуса. Там располагалась администрация, а значит, должен быть и телефон. Аллея пустовала: до ужина было ещё далеко, и отдыхающие находились на берегу реки или, как и незадачливые пассажиры автобуса, бродили по лесу в поисках грибов и ягод.
Балезин неторопливо шёл, глядя по сторонам, наслаждаясь певучим шумом густых дубов и лип, посаженных ещё, наверное, лет сто назад владельцем имения, в котором теперь располагался санаторий. Весёлый птичий пересвист струился вдоль аллеи.
Когда он обратил взор вперёд, то вдали на одной из лавочек увидел сидящего человека. Минуту назад его не было. До сидящего было далеко, но обладавший отличным зрением Балезин без труда узнал его. Тот, видимо, тоже узнал Алексея, потому что не отрываясь смотрел в его сторону, как бы говоря: «Ну, подходи, подходи, ты уже засветился».