— И моя мама.
— А ты хочешь? — спросил Джейк.
— Как ты думаешь?
— А ты когда-нибудь уже…?
— Нет.
— Ты первая, — сказал он, — кого я действительно люблю. Кроме мамы.
— А папу?
— Это вряд ли, — он потер едва заметный на щеке след.
— Я тебя не виню, — проговорила Франческа. — Я не люблю своего отца. Он подонок. Думает, что может купить нашу любовь.
— Ты его часто видишь?
— Примерно раз в две недели. Он нам дарит кучу подарков, будто это что-то исправит.
— А что твоя мама думает?
— Она его ненавидит. Всегда его ненавидела.
— От наших родителей никакого толку, правда?
— Да, пример они мне подали не ахти какой, — сказала Франческа. — Думаю, я никогда не выйду замуж. Не хочу, чтобы моему ребенку было так же плохо, как мне, когда мама с папой развелись. Теперь-то ладно, но тогда было просто ужасно. Тебе повезло, что твои родители до сих пор вместе.
— Ну не знаю. Они много ругаются. В основном из-за меня, — добавил он с мрачным удовлетворением.
— Это потому, что ты плохой, — сказала она, улыбаясь.
— Очень плохой?
— Очень-очень, — Франческа прислонилась головой к его плечу. Джейк поцеловал ее волосы. Они были чистые и мягкие и невинно пахли шампунем. Он обнял ее крепче.
— Хорошо бы вот так уснуть.
— Лучше не надо. Скоро мама придет.
— Но мы же можем притвориться. Правда? — И Джейк начал медленно целовать ее, пока Франческа не перестала различать, где кончается он и начинается она.
Хотя голос Марка у нее над головой звучал приглушенно, он был полон энтузиазма.
— Здесь такие возможности! Это просто фантастика!
— Что там такое? — спросила Тэсс.
— Куча соломы и — фу, это, кажется, какашки летучих мышей. Но места полно, и я уверен, что потолок легко будет снять, — он сильно топнул ногой по полу, и на голову Тэсс маленьким снежным вихрем посыпалась штукатурка.
— Можно мне подняться?
— Да, только осторожнее. Лестница очень неустойчивая.
Тэсс осторожно поставила ногу на нижнюю ступеньку разваливающейся деревянной лестницы, которая вела на сенной чердак прямо над кухней. Она говорила Марку, что кухня слишком мала, но не думала, что придется выдержать еще и снятие потолка. Кругом и так был хаос, так что терпеть все это дальше просто невозможно. Они жили будто после бомбежки. Сесть некуда, вся их мебель покрыта чехлами, словно громоздкие призраки в саманах, и всюду лежал слой строительной пыли, убирать который даже не имело смысла. У Тэсс было расстройство желудка от еды из китайских блюд навынос, гамбургеров и рыбы с чипсами из фургончика, который останавливался в деревне каждый четверг. Детям все это очень нравилось, но Тэсс чувствовала, что она никогда уже не будет чистой, ни снаружи, ни внутри.