— Не будь смешным! Мы просто обсуждали все это, а не спорили. Марк, пожалуйста, сядь и допей вино, — Тэсс потянулась взять его за руку, но он отодвинулся.
— Я иду спать.
Не оглядываясь, Марк поднялся вверх по лестнице.
— Не будь ребенком! — крикнула Тэсс ему вслед, но муж уже ушел.
Она откинулась на спинку стула и взяла в руки бокал. И почему все так старались заставить ее почувствовать себя виноватой? Мальчики тоже были хороши: они с видом мучеников собирали собственные спортивные сумки и спрашивали, успеет ли она постирать их вещи. Только Хэтти ее поддерживала. Дочка считала, что просто здорово, когда мама учится, как она. Иногда они вместе занимались за кухонным столом, и Хэтти помогала ей писать длинные слова.
Тэсс устала извиняться за свое отсутствие в доме, как будто ей требовалось для этого разрешение. Марк все-таки был невероятный эгоист. Раз ему было немного неудобно, значит, это сразу неудачная идея. Он даже не пытался увидеть, как ей все это нравилось. Он вообще больше не пытался встать на ее точку зрения.
Тэсс не собиралась подниматься наверх и извиняться. Только не на этот раз. Она просила прощения большую часть их брака. Не могла идти спать, не помирившись, и каждый раз ложась в постель и обнимая мрачного Марка, говорила:
— Извини, это было глупо.
А Марк, который никогда не мог перед ней устоять, поворачивался и отвечал:
— Знаю. Я тоже сглупил, — и они целовались, мирились и занимались любовью, а утром ссоры как не бывало.
Сегодня ей не хотелось идти на компромисс. Муж наговорил ей много непростительного, тогда как она высказывала вполне резонные мысли. Тэсс просто хотела заставить его увидеть, что у нее была цель, что она не из чистого каприза все это делала, и ему надо принимать ее всерьез. Господи, да он много лет уезжал от них на несколько недель, и она никогда не делала из этого драмы и не закатывала ему сцен по поводу его отсутствия! Как он смеет отчитывать ее за то, что ее нет дома и она нарушает жизнь семьи? Вот теперь-то он поживет как все остальные, подумала Тэсс раздраженно.
Сверху послышался негромкий голосок.
— Мама?
— Я здесь, Хэтти, внизу.
— А почему вы с папой кричали?
— Мы просто немножко поспорили, дорогая, ничего страшного.
Хэтти спустилась по лестнице в своей новой ночной рубашке, фланелевой, почти до полу, в белый и голубой цветочек. Волосы у нее были спутаны, а лицо припухло от сна. Она потерла глаза рукой.
— А где папа?
— Пошел спать.
— Он не уезжает?
— Конечно, нет. Папа бы не уехал, не поцеловав тебя на прощание.
— Тебе бы надо с ним быть поласковее, — Хэтти залезла к Тэсс на колени и прислонилась к ней щекой. Тэсс отодвинулась и удивленно посмотрела на дочь.