— Тут не в деньгах дело, правда? — она перешла на крик. — Дело в том, что я делаю это для себя, а ты даже не пытаешься меня понять. Тебя не то бесит, что я денег не зарабатываю, а то, что тебе, бедняжечке, приходится иногда готовить себе еду и загружать стиральную машину. И отводить Хэтти в школу или к Кларе, и порой брать на себя ответственность за то, что творится в этом доме, а не скидывать все на меня. На самом деле тебя бесит то, что тебе теперь тоже надо что-то делать!
Марк холодно посмотрел на нее.
— Иногда, — сказал он, — я чувствую, что совсем тебя не знаю. И я очень устал от твоего дурного настроения.
Потом он вышел из кухни, и через несколько мгновений Тэсс услышала, как хлопнула входная дверь.
«„Я не думаю, что есть на свете мужчины, которые обращаются с женщинами как с равными, а я только этого и просила, потому что знаю, что стою не меньше их“. Из записной книжки Берт Морисо, 1890. Обсудить». Тэсс уставилась на слова, которые только что написала наверху листа А4 в качестве заголовка эссе. Мистер Фрост задал ей исследовать открытые (и более скрытые) предрассудки, с которыми сталкивалась Берт. Она надеялась сделать большую часть работы сегодня, урвав драгоценное время для исследований в библиотеке.
Вокруг нее ряды голов склонились над блокнотами и раскрытыми папками. На широких деревянных столах были навалены папки, шарфы и сумки. Иногда кто-то вставал, подходил к полкам, копался на них и доставал нужную книгу. Тишину в библиотеке нарушали только негромкие голоса сотрудников в дальнем конце зала, принимавших и выдававших книги; от этого шума читателей отгораживали зигзаги стеллажей с книгами. Непрерывный гул компьютеров наполнял комнату электронным жужжанием, изредка его прерывал негромкий смех, на который сразу слышалось шиканье.
Шея Тэсс была укутана красным шерстяным шарфом, подарком Марджи, и ее почти невозможно было отличить от других студентов. Густые светлые волосы она небрежно сколола заколкой, чтобы не лезли в глаза, а засученные до локтей рукава толстого синего свитера в резинку из «Гэп» открывали дешевые браслеты на тонких запястьях. Некоторые она получила в подарок от Ники, та обожала покупать бижутерию, один браслет был Хэтти, но он ей очень нравился, а остальные Тэсс купила сама на антикварных лотках блошиного рынка рядом с университетом, где они с Ники иногда копались во время «окон».
Она и забыла, как любила бижутерию раньше. Когда дети были маленькие, это было ужасно неудобно. Украшения цеплялись им за волосы, мальчики хватали ожерелья и сережки, которые оставляли следы на шее, ранили уши. Так что Тэсс отвыкла их надевать и только иногда, когда они с Марком шли в какое-то более или менее шикарное место, доставала изящные сережки или браслет. Большая часть ее старой бижутерии пропала, сломалась или теперь с ней играла Хэтти. Когда она только познакомилась с Марком, то любила носить длинные сережки, недорогие и забавные. Но брак отучил ее привлекать к себе внимание. Больше у нее на это не было ни времени, ни желания. А теперь она снова вспомнила, что любит украшать себя. Ей захотелось стать более броской.