— Не трогайте мою дочь! — Мама лягнула ногой мужчину за моей спиной и каким-то неведомым образом освободилась, впившись ногтями в лицо захватчика.
Естественно, тот взревел и выпустил меня. Я увернулась, подняла палку и ударила его по голове. Как назло, во дворе ни души. Неужели никто не слышит крики снаружи и не выглянет в окно? Надеюсь, что все же кто-то додумается вызвать полицию! Но их было двое, двое сильных мужчин, которые в итоге скрутили выбившихся из сил женщин. В этот момент глаза моей мамы буквально засветились зеленым огнем от ярости. Даже я испугалась.
— Тише, Еванжелика, тише, — примирительно сказал старец. — Ничего твоей дочери не будет, для вас же стараемся.
— Нам и здесь неплохо! — протестующе вскинула голову моя мама.
Ее руки за спиной удерживал еще один незнакомец, и мне действительно захотелось плакать от бессилия. Только не мамочка! Пожалуйста, отпустите мамочку!
Это какие-то психи! И этот дедок туда же. Где он-то мозги потерял? Или это старческий маразм?
— Ой ли? — усмехнулся старец, а потом более заинтересованно посмотрел на меня: — На тебя похожа, но от отца ничего нет. Жаль, что не принц.
Принц? Он жалеет, что я родилась не мальчиком? И он сейчас говорил что-то…
— Вы знали моего отца? — растерянно спросила я и перевела взгляд на маму. Внезапно перестали мешать чужие крепкие руки на моих запястьях. — Мам, о чем он говорит?
— Сокровище мое, просто верь мне, я потом все расскажу, — умоляюще прошептала мамочка, и я внезапно устыдилась.
Ее тут держат, а я еще вопросы задаю! И я вновь с удвоенной силой начала вырываться, но тщетно — у человека за моей спиной была стальная хватка и отличная физическая подготовка.
— Не будет у тебя уже возможности что-то ей рассказать. — Старец поморщился, развернулся к нам спиной и начал устраивать световое шоу.
Наверное, сверху или снизу были установлены лазеры, которые и подавали изображение странных символов, которые висели в воздухе и непрестанно двигались. Было красиво, веяло электрическими разрядами, воздух уплотнился, стало труднее дышать. Я бросила взгляд на маму. Та неотрывно смотрела на меня, и по ее щеке текла слеза.
— Не надо, не плачь, — пробормотала я. Для меня был невыносим вид маминых слез. В этот момент я поняла, насколько все плохо. — Не давай этим гадам понять, что они причинили нам какую-то боль.
— Лео… львенок мой, прости меня, доченька, девочка моя любимая, — дрожащим голосом ответила мама, но я не понимала, к чему она это говорит.
За что простить? Это ведь не она виновата! И почему никто не смотрит в окно офиса? Да, здесь люди заняты работой, но рядом стоит еще одна жилая девятиэтажка. Кто-то ведь точно должен был услышать крики!