– Спа-си-ба-а! – едва сумел приподняться на локтях уже трижды битый леший. – Так эта… чё я хотел-то? Не помню… Может, вы от… от меня чё хотели? Сами-то помните?! А то мне вдруг чёй-то показалось будто бы… Поцелуешь ли меня, кума-душечка?!
Я размахнулся от души. Глава экспертного отдела при лукошкинской милиции храбро прикрыла старикана и рухнула, получив прямой удар кочергой в лоб.
– Упс…
Леший уважительно посмотрел на меня, перевёл взгляд на раскинувшую ноги бабку, покосился на кочергу, неуверенно подрагивающую в моих руках, и скорбно вздохнул:
– Твоя взяла, сыскной воевода. Всё, что пожелаешь, исполню, только более не бей! И так башка трещит, ровно у неопохмелённого медведя по весне.
Минут десять мы ещё потратили на приведение в чувство старейшей сотрудницы нашего отделения. Баба-яга клятвенно пообещала зла не держать, а убить меня как-нибудь потом, когда мы энто дело закончим. И, несмотря на то что я двадцать восемь раз перед ней извинился, взгляд бабки говорил о том, что до окончания расследования по пропаже принца я могу и не дожить. Когда же старик-леший наконец заставил нас признаться, ради чего мы тут юбкой махали, медленно покачал головой…
– Вот, стало быть, куда вас кривая вывела. – Он неторопливо и даже со вкусом выгреб корявыми пальцами из волос с десяток мелких лесных жуков, сделал вид, что собирается бросить их в рот, ухмыльнулся, высыпал насекомых в траву и наконец продолжил: – Ну что ж, хоть Яга-бесстыдница меня в очередной раз обломила с поцелуями да лаской, однако ж смерти ейной я всё одно не желаю. Может, мне в третий раз повезёт?
– Тока ежели я пьяная буду, себя не помня, или Никитушка, сокол ясный, меня же, старую, в очередной раз кочергой по башке ошарашит.
– Бабуль?!
– Чего? Неправду сказала, что ль? – Всё ещё надутая старушка потрогала большую шишку на лбу. – В общем, в Белую Русь нам надобно, туда, где земля польская начинается и ляхи в соболиных шапках на конях по полям ездят, острыми саблюками звенят, холопов своих за чубы дерут да пиво чёрное пьют без меры!
– К Брестской крепостице, стало быть? – уточнил леший.
– Она же разрушена фашистами ещё в начале Великой Отечественн… – невольно брякнул я, и Яга укоризненно покрутила пальцем у виска. – Да, извините, не знал, что там уже сейчас крепость есть.
– Есть-то есть, да не про вашу честь. В крепостице той, слух идёт, нечисть балует. Потому могут ворота чужакам и не отворять.
– У нас, между прочим, царская грамота на расследование, – чуть уверенней ответил я. – Выписана на моё имя и действительна на территории Великой, Белой, Малой и Червоной Руси. А также отдельный документ от немецкого посла Шпицрутенберга, где Кнут Гамсунович гарантирует именем Австрии, Пруссии и Германии безопасный проезд по всем европейским землям.