– Что ж, думаю, дело можно считать раскрытым. Гражданин мужик, тьфу, как вас по имени-отчеству?
– Спиридон Тихонович.
– Фамилия?
– Петров, – не сразу вспомнил обвиняемый.
– Гражданин Петров Спиридон Тихонович, вы свободны, – громко объявил я, вставая. – Все обвинения с вас сняты. Взятые вами в долг двенадцать копеек можете не отдавать, они будут учтены как компенсация вашего морального ущерба.
– Ча-а-во-о-о?!
– Могу, то исть, идти до дому? – не поверив, уставился мужичок со слезами на глазах.
– Идите, идите, к вам претензий нет. А вас, гражданин Барыга, я попрошу остаться!
Мне всегда очень нравилась фраза Мюллера из «Семнадцати мгновений весны». Вроде и обычные слова, ни угрозы, ни давления, а всё равно пробирает аж до мурашек по коже. Когда освобождённый дунул со двора так, что только неновые лапти сверкали, я откашлялся и договорил:
– Попробую выдвинуть собственную версию произошедшего. Гражданин Петров действительно взял деньги у барыги (это не фамилия!) и кровопийцы (заткнитесь, оштрафую!) – местного купца и по совместительству соседа. Отдать вовремя не смог, но по вполне сложившейся русской традиции был согласен честно отработать те же злосчастные двенадцать копеек. Однако вопреки всем законам был посажен на цепь и обязан унизительно лаять в течение трёх дней. В итоге на четвёртый, как раз перед его выходом на свободу, произошла так называемая кража. Я повторю вопрос: что за товар был в сарае?
– Да тьфу, ерунда, говорить смешно, – явно стушевался купец. – Ну там уголь в мешках, дрова берёзовые на зиму. А мужика-то я могу и простить по-христиански!
– Но это значит, что неизвестные вам воры пришли красть, мягко говоря, не самое ценное имущество. У кого посреди леса проблемы с дровами? Кому тут можно летом продать уголь? – Я обернулся к наместнику, и тот пожал плечами. – А вот если мы предположим, только предположим, что в сарае хранился контрабандный товар…
– Брехня! Враньё! Клевета бесстыжая!
– Нет, ну по логике вещей, чтобы вынести со двора ночью из сарая хоть те же дрова, нужно, наверное, человек пять. Плюс телеги с лошадьми, чтобы всё это куда-то вывезти и спрятать. Откуда у рядового гражданина такие возможности и связи? Я уже не говорю о том, как он мог бы спланировать эту бессмысленную в финансовом отношении кражу, три дня сидя на цепи и не имея контактов с внешним миром? Он всё-таки Петров, а не Мориарти.
– Да врёт же он, врёт. – Купец был готов броситься на меня с кулаками. – Не вожу я неуказанный товар! Мы ж понятия имеем, законы чтим, а за брехню ту милиции твоей ответить придётся! Ох как ответить, уж я-то…