И все благодаря проекту "Свидетели перевоплощения Бренди Александр", как она сама его называет.
Столько разных имен, но все они принадлежали когда-то Манусу Келли, человеку, пытавшемуся меня убить.
Сколько разных личностей, но все они обладали сногсшибательной внешностью агента сыскной полиции Мануса Келли. У них у всех были обалденные голубые глаза.
"Ты не должна меня убивать" и "Хочешь покататься на яхте?" - обе эти фразы произнес один и тот же человек. Человек, у которого поменялась прическа, но волосы которого всегда сексуально густые и похожи на жесткую собачью шерсть.
Сет Томас - это Манус. Манус обманывал меня, изменяя мне с Эви, но я до сих пор так сильно его люблю, что готова добавить любое количество конъюгированных эстрогенов в его пищу. Я люблю его настолько безрассудно, что мечтаю его уничтожить.
Конечно, вы подумаете, что я должна быть более разумной. Ведь когда-то я была студенткой колледжа. И к настоящему моменту могла бы стать врачом.
Прости меня, мама.
Прости меня, Господи.
Перенесемся в ту минуту, когда я чувствую себя безумно глупой, прижимая к уху огромную золотую телефонную трубку-саксофон. Имени Бренди Александр, неугодной многим королевы, не указано в телефонном справочнике. А мне известно лишь то, что она живет в центре города в многокомнатном номере "Конгресс Отеля" с тремя соседями:
Китти Литтер.
Софондой Питере.
И жизнерадостной Вивьен ВаВейн.
Известными также как сестры Рей, тремя трансвеститами, боготворящими роскошную королеву и готовыми убить друг друга за дополнительный кусочек пространства в платяном шкафу.
Все это рассказала мне Бренди.
Мне следует позвонить ей, но я набираю номер родителей, предварительно закрыв своего жениха-убийцу в нише для верхней одежды. В этой нише, кстати говоря, я увидела множество своих шмоток, тоже растянутых и превращенных в ничто. А ведь именно в одежду я вложила когда-то все деньги, которые заработала.
Я запираю Мануса на ключ и чувствую, что должна кому-нибудь позвонить.
Возвращаться в кровать мне ни в коем случае нельзя. Вот я и звоню. Мой звонок раздается в удаленном от меня на несколько пустынных районов и лесной массив доме. Отвечает папа.
Я говорю своим чревовещательным голосом, стараясь избегать согласных, для произнесения которых необходима челюсть:
- Герк орх корк, эрх гаирк. Хик. Эрг, кох герхох аиргих? Гиго!
Я понимаю, что телефон мне больше не помощник. Папа отвечает:
- Не вешайте, пожалуйста, трубочку. Я приглашу к телефону жену.
Я слышу, как папа удаляется от телефона и говорит маме:
- Лесли, скорее просыпайся! До нас добрались-таки ненавистники сексуальных меньшинств.