Рисса (Потиевский) - страница 12

Упустив быка, медведь замер на краю ямы, встал на дыбы, заревел длинно и пронзительно, бросился назад, вперед, попробовал передней лапой спуск с обрыва — земля, глинистая и мокрая, отвалилась под этим нажимом, упала на дно канавы — и зверь, разочарованный и еще более, чем прежде, раздраженный, как-то странно, вприпрыжку, побежал вдоль ямы, видимо искать брода и не теряя надежды по следу найти удравшего лося. Он негромко урчал, коротко взревывал, снова урчал на бегу. В этих звуках слышались и злость, и обида. Грозный и свирепый его рык чередовался с почти жалобным урчанием.

Уг все бежал и бежал, путая след, по ручьям и оврагам и потом, когда перешел на шаг, еще долго не мог успокоиться. Даже неожиданно взлетевшая ворона испугала его — он вздрогнул. И в этот момент как-то вдруг осознал, почувствовал, что опасность-то миновала совсем. Он глубоко вздохнул несколько раз и стал выбирать место для дневного отдыха.

Белые ночи пришли как-то незаметно. Постепенно мгла к полуночи становилась все бледнее и наконец совсем исчезла. И тогда ночь стала прозрачной, как летний ручей, серебристой, белой. Снега уже давно не было, и тихие прогалины, покрытые обнажившимися зелеными мхами, были приятным ложем для Большого Уга. Проросла молодая трава, вкусная, сочная, приятно хрустящая на зубах. Ветви деревьев опушились листвой и при дуновении ветра уже шелестели, а не постукивали, как тогда, когда были еще голыми.

Наступила пора бурного цветения. А Уг все еще был один. И хотя он привык к одинокой жизни, иногда ему становилось не по себе, он искал встреч с другими лосями, а когда находил их, тяга к общению уже проходила, и он, совсем недолго побродив рядом, уходил, чтобы снова жить в одиночестве.

Был тихий теплый пасмурный день. Уг спускался к ручью, чтобы попить, прополоскать копыта в чистой воде. И вдруг на него дохнуло родным до головокружения запахом. Он быстро свернул в сторону, на запах, и увидел совсем рядом лосиху-корову, а за большим кустом можжевельника двух маленьких лосят. Уг подошел к ним. Лосиха приветливо пофыркала, переступила ногами, и Уг, и она осторожно обнюхали друг другу морды, корова даже лизнула его слегка, но Уг гордо качнул головой и отступил. Все трое ему понравились — и мать-корова, и лосята. Он долго обнюхивал одного из лосят, несколько раз лизнул — это лосенку понравилось. Он был очень тоненький, с нежной бархатистой кожей, неуклюжий и смешной. Малыш еще не умел как следует рвать траву, земля попадала ему в рот, и он забавно отфыркивался. Взрослые лоси смотрели, как едят лосята. Случайно увидев в этот момент Уга и лосиху-мать, можно было подумать, что они смеются, глядя на малышей. По-своему, по-лосиному, одними глазами.