– Сколько можно орать, мать твою?! – заорала тетя Юля раз в двадцать громче Василька, и даже с крыши я усмотрел размазанную красную помаду на ее щеке. Видно, от приступа перелившейся за края терпимости злости рука задрожала и съехала. Бабинец никогда не скупился на смачные выражения даже при детях и даже в их адрес. Василек окаменел, а до меня долетела ядовитая прохлада, сводящая грудь.
На противоположной стороне двора чуть не вылетело из рамы другое окно, и появилась в нем уже тетя Света с выпученными глазами. Их она докрасила в спокойствии.
– Ты чё, мать, охе…
Я заткнул уши. Единственное хорошее в этой дружеской перепалке было то, что, скорее всего, следующий бабинец отменят или же он пройдет в неполном составе. Чем их меньше, тем лучше, считал я, хотя поводов для обгладывания костей становилось, конечно, значительно больше. Внизу Василек принял верное решение и тихонько сматывался к лестничной площадке нашего подъезда, пока подружки продолжали общаться, брызжа слюной и упиваясь праведным гневом.
– Раз, два, три… – тихо начал я отсчитывать секунды до появления головы с дуршлагом в выходе на крышу. Вокруг меня носились обычно столь неспешные голуби. – Четырнадцать, пятнадцать…
За край люка схватились две руки с грязными ногтями, и в следующее мгновение пыхтевший Василек уже сидел рядом со мной.
– Ну, ты быстро, друг-товарищ, – с уважением сказал я и присвистнул.
Василек пожал плечами и, не спрашивая, взял мое уже надкусанное яблоко, лежащее на подстилке рядом с подзорной трубой и учебником по физике.
– Жарко, – сказал он, жмурясь на высокое обеденное солнце.
Я снял с себя широкополую соломенную шляпу и положил ее поверх дуршлага. У Василька были очень светлые волосы, которые так беспощадно пропускали жгучие лучи, что он мог хватануть удар легче, чем простуду в феврале.
– Хочешь, прочту тебе официальное обращение к главе отряда второго подъезда? – спросил я и достал из учебника сложенный пополам лист бумаги.
– Отряду? – сморщил нос Василек и хрустнул яблоком.
– А что мне писать? Болванам? Мальчикам и девочкам? Полку?
– Полку? Это то, что с войной, да?
– Ну да.
– Вот это хорошо!
– Ладно, я подумаю. – Почесал я затылок, который сразу стало изрядно припекать. Сентябрь в этом году выдался на редкость не осенним. Даже не раннеосенним. – Так читать?
Василек активно закивал, не отрываясь от яблока.
Я откашлялся. У меня была дурная привычка откашливаться перед важными сообщениями. Это я взял из до боли скучных маминых фильмов и теперь злоупотреблял этой недетской повадкой. Надо было кончать с этим делом.