Радует только, что здесь есть поляна с запахом ромашек и красивыми деревьями. Все это давало любимый запах детства, которое я проводил дома.
Хоть умру что-ли в хорошем месте. Буду по ночам пугать этого «молодого» красавчика из западного материка. С такими запасами энергии и сил, он должен был быть уже знаменитостью местной аристократии. Или просто я знаю мало о этой зеленой местности.
Мои размышления прервал детский голос. Кто-то шёл бесшумно, но все же шуршал своей одеждой. С долей беспокойства тонкий голосок прозвучал над ухом:
-Дяденька, вы весь в крови, вам нужна помощь?
Причудливые лучи оставляли на тёмном шёлке волос золотые блики, такие неестественно красивые на фоне красных пятен в глазах. От бессилия, я даже не смог понять, какого же они цвета на самом деле. Или рыжие или цвета кофейных зерен, а может все вместе? Только хрупкий силуэт выдавал девочку в белой одежде.
Это была девочка лет десяти – тринадцати. В руках она держала небольшой клинок, запачканный в крови. Слава богу, не моих недавних знакомых. Какому же животному не повезло наткнуться на охотницу?
Её взгляд раздевал меня, с упором на повреждения. Девочка осмотрела меня.
Вернулись к моему лицу, она присела на колени и стерла горячие капли с моих глаз. Ладони окрасились в красный.
Незнакомка делала это с таким трепетом, что моё сердце невольно сжалось, а губы скривились в гримасе боли. Девочка сильно надавила на рану, случайно, кончено.
- Подождите, я сейчас осмотрю повреждения и уберу ваши раны – быстро пролепетала она.
В процессе, она разрывала рубашку на куски, снимала кожный пояс и избавлялась от скрытого оружия, которое находила без лишнего труда.
Проклятия на плотную и узкую одежду из её уст, звучали как то не привычно, потому что образ спасительницы – ангела, не походил на роль сапожника.
- Не боишься? – только и спросил – будущей леди не пристало раздевать мужчин.
- Ты по идее вообще смертник! И как только отец смог допустить ошибку и оставить тебя в живых? Уму не постижимо. И что специально не вериться. Живчик ты – по её интонациям послышался смех, хотя я не понимал, что в этом смешного – я излечу твои раны. Они не настолько плохи, чтобы валяться месяц в постели, но вот…
- Что? – не понял я.
- Шрамы останутся – она сжала мою руку – на всей правой щеке и один огромный, на груди. Второй можно будет спрятать, а лицо жалко…Ты вроде был красавчиком.
Был…
Новость сначала так огорошила меня, что я с трудом поднял свою руку, дабы прикоснуться к лицу и рваным полоскам. Больно не было, но рана заколола.
Юная девочка была права, почти вся щека. Потом одно крыло носа и несколько полос на глазу. Всю жизнь под челкой прятать придётся.