С той самой минуты, как миссис Коллинз представили Пьера Мондрагона, ее томило все крепнущее беспокойство. Ради нее самой и ее мужа за столом говорили по-английски. Кто лучше, кто хуже. Мондрагон говорил бегло. И с той же минуты, как он увидел миссис Коллинз, его, казалось, не занимал больше никто из гостей. Светлые глаза Мондрагона были неотрывно устремлены на нее, беседовал он только с ней, а после ужина, перед началом шоу, они пошли танцевать на большой, приподнятой над уровнем пола танцплощадке у самой воды.
Пьер Мондрагон танцевал превосходно. В его движениях была какая-то гибкость хищного зверя и одновременно бездна нежности. Он крепко прижимал к себе миссис Коллинз, она позволяла вести себя безвольно, как с удивлением отметила. Она была женщиной, получившей строгое буржуазное воспитание, она любила своего безупречно порядочного и скучноватого мужа, никогда его не обманывала, никогда и не думала ни о чем подобном. Но в этот вечер жизнь миссис Коллинз круто переменилась.
Окончилось большое шоу со всеми герлс, фокусниками и певцами — здесь это называли spectacle, — и снова миссис Коллинз танцевала с художником Пьером Мондрагоном, но теперь уже среди множества других пар на большой танцплощадке, над морем, под звездным небом и медовой луной. Пестрые лучи прожекторов скользили над ними, капелла играла «Серенаду лунного света» Гленна Миллера.
— Вы божественная, — сказал Мондрагон, медленно кружась с миссис Коллинз, — вы божественная, известно ли вам, что такое coup de foudre?
— Нет, — отвечала она и почувствовала, как по спине у нее пробежала дрожь. На ней было тесно облегающее, с глубоким вырезом платье из шелка с серебряной нитью, на нем — смокинг, белый жилет и красный галстук.
— Coup de foudre, миссис Коллинз, — это удар молнии любви, — сказал Пьер Мондрагон. — И этот сoup de foudre поразил меня. Я люблю вас, миссис Коллинз.
— Вы не должны так говорить, — сказала она, и снова эта дрожь бежит по спине.
— Вы запрещаете мне любить вас?
— Да.
— Но вы не можете мне это запретить.
— Я… Что это вам вообще взбрело в голову? Замолчите! Немедленно замолчите! Я уже двадцать пять лет счастлива в браке.
— На самом деле вы совсем не счастливы. А вот я сделаю вас счастливой, такой счастливой, какой вы никогда еще не были. — И вдруг он прижал ее к себе.
— Немедленно отпустите меня, не то я закричу!
— Можете кричать, миссис Коллинз, можете кричать!
— Пожалуйста, отпустите меня, мосье Мондрагон, пожалуйста.
— Вот так-то лучше, — сказал он и разжал железную хватку своих рук. — Так я и знал.