— Чья будешь?
— Почему мне все задают этот вопрос? Я своя, и ничья больше!
Я высказалась и сразу чуть не зажала себе рот. Лучше промолчать, выдать себя за дуру, за сумасшедшую, но не за чужачку… Я только что наблюдала настоящее колдовство, мне нужно быть осторожной, но, видимо, нервы шалят.
А от хозяйки вырвавшиеся слова не укрылись. Она скривила губы в ироничной усмешке, подняла бровь и неодобрительно покачала головой.
— У каждого человека должен быть лорд. Иначе он становится легкой добычей для злоумышленников. Ты, видимо, совсем заплутала, девочка, и вышла не туда, куда надо. Пойдем, я напою тебя чаем. Мне как раз привезли новый сорт с сушеными апельсиновыми корками. Домашние давно спят, а я зачиталась последним романом Эриндриэля. Тебе повезло.
Я осторожно шла за ней, потирая запястья, на которых завтра наверняка расцветут синяки. Меня порядочно потрепали стражники, и хотя они, присмиревшие, остались за дверью, я все еще отходила от стычки. Да и вода из источника продолжала действовать: голова была тяжелая, все казалось нереальным.
В груди часто билось сердце, и цветком расправлял в душе лепестки страх. Где я и что это было за волшебство? Спросить бы идущую впереди женщину, но я прикусила язык. Вопросы бывают очень опасны: невежество легко использовать. Я совсем не уверена, друг или враг мне радушная хозяйка. Буду вести себя скромно, слушать внимательно. Главное — выжить.
Меня провели в уютную гостиную с обоями, расписанными голубым узором. Ковер из тонкой шерсти, по виду похожий на персидский и раскинувшийся от стены до стены, изображал битву единорога и дракона. Посреди комнаты расположился немного вычурный столик со стоящим на нем букетом роз. Меня усадили на стул с мягким сиденьем. Я откинулась назад и охнула, ощутив ссадину в том месте, где Питер на меня грохнулся.
На тумбочке стоял поднос с дымящимся чайником. Хозяйка плавным движением, несмотря на свою грузность, перенесла поднос на столик перед нами и налила в изящную чашку ароматный горячий чай.
Чашка была просто чудо: из прозрачного фарфора, с золотой каемочкой и объемными цветочками на изогнутой ручке. Посуда, достойная королевской семьи.
Во рту вдруг пересохло и появился привкус металла. Эта чашка, осязаемый безобидный предмет, стала последней каплей, заставившей осознать глубоко и бесповоротно, что я не дома. Я совсем одна, как листок на поверхности бурного ручья, куда занесет, туда и поплыву: в черноту под корягой или в пучину водоворота. У меня задрожали руки, и я спрятала их между коленями, опустив голову с короткой стрижкой.