— Святые девы Марта и Юстина, молите бога за нас!
Марта, с искрящимися глазами, махнула платком в сторону фаэтона и воскликнула:
— Я уж молилась, молилась богу, чтоб он возвратил вам разум!
Из фаэтона послышался смех. На лице Юстины появилась гримаса отвращения, чуть ли не боли.
— Господи! — прошептала она, — а я надеялась, что этот человек хоть сегодня к нам не приедет, что его пан Ружиц пригласит к себе обедать…
— Он не глуп! — ответила Марта. — Конечно, пан Ружиц пригласил его в свой экипаж, а он отправил свою лошаденку домой, — сам предпочел прокатиться в чужом фаэтоне и пообедать у нас: два зайца одним зарядом…
Юстина, очевидно, была неспокойна. Охапка цветов в ее руках перестала занимать ее.
— Интересно знать, — сказала она, — какою комедией нас будут развлекать сегодня?
Марта внимательно посмотрела на нее и тихо проговорила:
— О папаше своем беспокоишься, а? Этот бездельник вечно устраивает какие-нибудь штуки с тем шутом…
Она опомнилась и зажала себе рот своею большою рукой.
По лицу, губам и даже рукам Юстины пробежала дрожь как бы от чувства страшного отвращения. Но она собралась с силами и ответила:
— Говорите, пожалуйста, мне все прямо. Я уже давно поняла положение отца и свое… давно, давно; но только освоиться с ним не могу и никогда, никогда не примирюсь…
Марта засмеялась.
— Ужасно мне нравится это кудахтанье! Желала бы я знать, что ты сделаешь? Или примириться приходится, или в воду лезть… Каждый человек сначала отчаивается, а потом мирится с судьбой, какую ему посылает бог или дьявол… А в то, что все судьбы людей это дело бога, я ни капельки не верю… Я уже исповедовалась в этом и однажды не получила от ксендза отпущения грехов, но все-таки и до сих пор не верю… Говорю я тебе, что всякий человек сначала сопротивляется, а потом, как овца, спокойно идет своею дорогой… Уф! Не могу.
Она сильно закашлялась, до слез, и посмотрела на свою спутницу.
— А ты, Юстина, какая-то странная. Отчего тебе не быть такою же, как другие панны? Пользуйся расположением дядюшки и тетушки, наряжайся, когда тебя хотят наряжать, веселись, когда подойдет случай, делай глазки холостым, — может быть, кого-нибудь и сцапаешь и замуж выйдешь, а? Ей-богу! Отчего ты так не делаешь?
Юстина не отвечала. Она шла прямо, ровным шагом, как и прежде, только в ее задумчивых глазах блеснули слезы.
— Ха-ха-ха! — засмеялась Марта. — Странная ты и гордая, как княжна… От дяди ничего брать не хочешь, на свои процентишки одеваешь себя и отца, шляпки и перчаток не носишь.
— О, не думайте так! — порывисто воскликнула Юстина. — Я ни лгать, ни притворяться не хочу… Правда, я всегда ломаю голову, чтобы мне и отцу хватило хотя бы одеться на наши гроши… Но шляпки и перчаток я не ношу совсем на из-за того, совсем не из-за того…