Видя, что Анхелика не очень понимает, он решил пояснить:
- Этот дом принадлежал матери господина. Она умерла... Я был ее евнухом. Совсем мальчишкой... А господина знаю с самого рождения.
Воспоминания вызвали у евнуха легкую грусть, но он тут же спохватился:
- Располагайся, - я сейчас пришлю тебе прислугу.
- А ты? Ты не придешь? - ей вдруг стало ужасно одиноко при мысли, что надо остаться наедине с чужими людьми.
- Конечно, - улыбнулся тот. - Только переоденусь с дороги.
***
Неделя прошла тихо и спокойно. В жизни Анхелики ничего нового и пугающего не происходило. То есть, с ней постоянно что-то происходило, ее одевали, раздевали, кормили, купали, растирали и умащивали. Даже гуляли в саду.
Однажды на прогулке она слышала женский смех, доносившийся из другого уголка сада. Анхелика насторожилась, а Ариф сказал просто:
- Это наложницы нашего господина. Но тебе с ними еще рано знакомиться.
А между тем, настроение у Анхелики почему-то испортилось. Он помрачнела, спросив:
- Наш господин женат?
Ей вдруг представилось, что будь она женой человека, у которого множество других женщин, была бы глубоко несчастна. Собственно, потому и стремилась всеми силами избежать брака с наместником Перкиссы. Но судьба оказалась неумолима, и жестоко шлепнула ее лицом в грязь. Не хотела быть женой, теперь рабыня.
- Нет, не женат. Пока, - ответил Ариф, как-то странно глядя на Анхелику.
В любом случае, гулять ей больше не хотелось. И они вернулись в комнату.
А на следующий день к ней с утра явился Ариф и объявил, взволнованно блестя глазами:
- Господин приехал.
Анхелика мгновенно насторожилась. Глупо было бы думать, что этот день никогда не настанет. Ариф подошел к окну и указал рукой на море:
- Смотри.
В гавань заходил незнакомый корабль. Паруса золотились и отливали розовым в свете солнечного утра. Она вперилась глазами в картину за окном, а перед мысленным взором стоял совсем другой корабль и другой мужчина. Пропахщий соленой морской свежестью, неукротимый и опасный. Как морской ветер, как штормовой прибой...
Губы безмолвно шевельнулись, произнося:
- Конрад...
На глаза навернулись слезы.
- Я думаю, господин захочет встретиться с тобой, - проговорил Ариф.
И ушел. А у Анхелики сжалось сердце. Но и извечное женское любопытство подняло голову. Ариф столько говорил о господине, что поневоле ей стало интересно взглянуть на него. Только взглянуть. Не более.
Ее тщательно и красиво одели, подкрасили и причесали. Теперь из зеркала на Анхелику смотрела какая-то райская дева, в таком виде она просто себя не узнавала. Одежда для нее была непривычной, все такое тонкое, воздушное, колышущееся при каждом движении. Эта одежда мало что открывала, но создавала большой простор для фантазии. Если судить отвлеченно, такая одежда Анхелике даже нравилась.