явственно различал шлепки двух пар босых подошв за спиной.
Ему не нужно было поворачиваться, чтоб ещё раз на них взглянуть: он и так отлично помнил, как женщины выглядят.
Рахель – плотная статная женщина, в последние годы поднакопившая на том, что когда-то гордо звалось талией, излишнего жирка, ростом только на ладонь меньше, чем он сам, и немного ссутулившаяся, так, что на загривке образовался как бы горбик, – похоже, возникший всё же не слишком давно. Мощные ляжки. Таз, наверное, пятьдесят второго размера. Огненно-рыжие волосы, до сих пор пушистые и пышные, ниспадающие почти до пояса: женщина всё время отводила их со лба и лица, потому что заколоть или подвязать было просто нечем.
Полина: куда более миниатюрная – еле достающая ему до плеча, сухопарая, со всё ещё тонкой талией, но наметившимся отвисающим животиком, и тоже пышноволосая, брюнетка: крашенная, разумеется, как и все три оказавшихся с ним здесь, жертвы «шоу».
Они шли молча, даже не переговариваясь, и стараясь не отстать.
А приятно. Что он хоть кого-то «вразумил».
– Если вы думаете, что убедили меня хоть в чём-то насчёт этого места, вы сильно ошибаетесь, Керк.
– Вот как? Почему же тогда вы – со мной? – он старался идти не быстро. Знал, что и им это будет тяжко, и сам запыхается и вспотеет. А значит, потеряет больше влаги. Да и сердце… Уже не такое выносливое – может опять начать прихватывать. А это ни к чему.
– Лично я просто не хотела оставаться с этой стервой. Такие всегда считают себя – умнее всех. И что все им чем-то обязаны! И если кто-то не согласен с их мнением или жизненной позицией, готовы устроить буквально истерику. Или просто – убить… – надо же. Женщина, похоже, мыслит почти как сам Керк. – Вот чтоб меня не пилили противным визгливым голосом, или просто не придушили во сне, я и иду с вами. – Рахель вновь иронично хмыкнула.
– Полина? А вы?.. – Керк не договорил, но знал, что его поймут. Полина производила впечатление самой спокойной и уравновешенной женщины в их маленьком социуме. И если ситуация, в которой они оказались и шокировала её, внешне она этого никак не проявляла. Керк подумал, что сам он так не…
Ему всегда говорили, что шпионом, или игроком в покер ему не стать: мимика у него настолько выразительная!.. Да и ладно: он был рад, что всё-таки не позволил себе «истерить» и обвинять остальных во всех смертных грехах, как дама, оставшаяся позади.
– Я пошла отчасти потому же, почему и Рахель. – Керк почувствовал, даже не глядя, как женщины там, у него за спиной, переглянулись, – А ещё потому, что, вероятно, вы правы. Это – крысячий лабиринт. И если мы его решим – ну, то есть, пройдём, то получим и пищу и воду. И, быть может, даже свободу.