– Баран! Из них уже всё сделали! Как и из нас! Некуда нам отсюда деваться!!!
– Вот! Вот именно! Но мы же не попробовали дойти всё-таки до конца!
– И ты вот сейчас бросишь нас на растерзание зелёным гадам, и слиняешь от ответственности?!
– Ни от какой ответственности я не линяю! Вас тут регулярно и без каких бы то ни было усилий с моей стороны – кормят! И, спорю на свою новую челюсть, и будут кормить, пока дети не вырастут!!! Но вот что – потом… – он заткнулся, исчерпав в сотый раз повторенные аргументы.
Махнул рукой, и шагнул в непривычную пустоту лифта.
Створка захлопнулась, возможно, навсегда отделив его от его Семьи. Ради которой, ради будущего которой, как он думал, он и хотел выяснить всё. До конца.
Неторопливо, маленькими скупыми глотками, он допил свою порцию воды. Съел шарик. Вкус… Странный.
За дверью лифта оказался Полигон. Нет, не какой-то изощрённый, а самый обычный, армейский. С полуоплывшими от явно терзавших его долгие годы дождей и снегов, окопами, покосившимися столбами с ржавой колючей проволокой, и пожелтевшей и выгоревшей травой. Не иначе, сейчас здесь осень!
Он, поняв, что спецоборудования ждать не приходится, двинулся вперёд: очередной столб света имелся прямо перед глазами, милях в десяти.
Странно, но никто не спешил на него нападать. Он неустанно вертел головой во все стороны, и даже останавливался, чтоб подолгу вглядеться в подозрительные кусты, или зияющие запустением щели окопов и траншей. Нет, никого!..
Однако примерно к середине дистанции он обратил внимание на странные вещи, происходившие с ним самим.
Руки и ноги словно стали слабее. Он внимательно осмотрел их.
Ого!
Пальцы и плечи словно усохли! Стали тоньше и слабее! Ноги…
О-о!.. Ноги тоже похудели. И кожа, обтягивающая мышцы, словно истончилась…
Что это с ним?! Почему горизонт стало видно куда хуже: словно он стал ниже ростом?! Да что же это…
Он хлопнул себя по лбу: идиот!
Его Хозяева явно не намерены дать ему дойти до КОНЦА!!!
Поэтому просто усилили ту программу, что работала с их организмами через пищу и воду: он стремительно молодеет!!!
А поскольку младенцы – ни ходить ни тем более, бегать, не могут, он припустил во все лопатки!
Так он не бегал даже от марабунта!
Дыхание, всё истончаясь, с хрипом и кашлем вырывалось из уже худенькой и слабеющей буквально с каждым шагом, груди! Ноги становились всё короче и слабей, каждый шаг становился короче и неуверенней! Горизонт…
Нет, ещё видно, но как же сузился его круг!
А врата выхода всё не приближаются! Нет, приближаются, но до чего медленно!..
Он уже не бежал, а шёл. Ещё точнее – ковылял.