Длинные, пластичные, увенчанные крепкими ногтями… они, казалось, совершенно не имели костей. Их плавные движения и потрясающая гибкость были нереальны для человеческого тела. Впрочем, на роль человека Ырли никогда и не претендовала. Среди своих сородичей ее считали писаной красавицей, среди других рас, обитающих в мирах Тайлаари, – моэрой. Когда-то давно предки девушки населяли водные пространства, а на суше могли находиться лишь короткое время. Так гласили легенды, проверять достоверность которых никто не стремился. Шли века, тысячелетия… Этот подводный народ в отличие от русалок и вандов постепенно эволюционировал, пока не стал одинаково хорошо себя чувствовать как на морском дне, так и на земле. Жабры, спрятанные за ушами, позволяли моэрам свободно дышать под водой, а податливые кости, эластичная кожа и специфическое строение внутренних органов – справляться с давлением на глубине. В городах и селениях, далеких от больших водных пространств, моэры жили, как и другие расы. Особенно если под боком был бассейн или удобная купальня, где можно поплескаться в моменты ностальгии по родной стихии. Чаще всего синеволосые селились кланами из нескольких родственных семей, которые поддерживали и оберегали друг друга.
Ырли же выпала иная судьба. Сама того не желая, она стала причиной гибели не только своих родных, но и нескольких других кланов, которые перебили друг друга, желая заполучить лейру – уникального по своим способностям мага воды. Этим самым магом и оказалась шестая дочь клана Бьянка. Ее таланты долгое время держались в тайне, но взрывной характер девочки сыграл с ней злую шутку: однажды, прилюдно разозлившись, она не сумела сдержаться, и магия хлынула из нее вместе с бушующими эмоциями, охладив обидчиков ледяным дождем. А потом жизнь стала походить на вереницу сплошных кошмаров. Ее прятали, защищали, похищали, куда-то увозили. Она пыталась сбежать, иногда удачно, но вскоре ее снова ловили и опять от кого-то скрывали.
Самое ужасное, что на протяжении всех этих безумных событий те, кто был рядом, постоянно погибали, а им на смену приходили новые опекуны. Ырли в свои четырнадцать видела столько убийств, что в конечном итоге стала равнодушной к чужой смерти. «Переходящим призом» она попадала из одних рук в другие, и каждый последующий клан, захвативший лейру, норовил дать ей свою фамилию. Голова ее болела от этой сомнительной чести, уста натянуто улыбались новым «родственникам», а память бережно хранила родовое имя. В том, что оно когда-нибудь прогремит на все миры, моэра не сомневалась. Ее не обижали, напротив, с мага воды, рождавшегося раз в двести, а то и в триста-четыреста лет, похитители сдували пылинки, но необъявленная война по-прежнему не прекращалась, пока в эту ситуацию не вмешался орден сильнейших, представителей которого в народе называли «масками».