Успел заметить, как палец Кати, с розовым наманикюренным ноготком, безжизненно соскользнул с кнопки сигнализации. Значит, она перед лицом смерти не забыла о своем долге. Ах ты, Катька Семенова, отважная моя одноклассница…
— Руки вверх! Не двигаться! — раздался у него за спиной зычный голос.
Что-то твердое резко ткнулось под ребра — даже сквозь толстый пуховик он почувствовал боль. Это был ствол короткого автомата.
От неожиданности Сергей сделал шаг назад, споткнулся о труп охранника и повалился прямо на него.
— Живьем берем, — коротко и спокойно произнесли над ним.
И тут же кто-то грубо и умело схватил его, заломил руки, попутно отвесив пару пинков под ребра.
Его встряхнули, как мешок с картошкой, и поставили на ноги.
Эти люди прибыли по Катиному сигналу: она успела их вызвать.
Парни рослые, сытые, накачанные. В серой форме западного образца.
«Это не милиция, не ОМОН, — подумал Сергей. — Наверное, РУОП — районное управление по борьбе с организованной преступностью».
— Вы опоздали, ребята, — сказал он оперативникам. — Я тоже.
В ответ получил короткий профессиональный удар в челюсть.
— Ты, хрен моржовый, точно опоздал. Попался, гад. Не успел слинять, сволочь.
— Да я…
Его не стали слушать.
— К выходу, сучок.
— Я вошел, а тут…
— Заткнись.
РУОПовец, державший Сергея сзади «двойным нельсоном», сказал напарнику:
— Спроси, где сообщники.
Но тот — краснощекий, кровь с молоком — на это лишь огрызнулся:
— Следователь спросит. Наше дело — схватить. И доставить, куда надо.
Тогда державший Сергея рявкнул:
— Шагай, гад.
Грачев замешкался: кинул прощальный взгляд на Катю.
Вот такой он запомнит ее — сидящей в высоком кресле с закрытыми глазами, рыжей и красивой, как всегда.
* * *
— Ишь, залюбовался, мразь, — его подтолкнули к выходу. — Какую девчонку замочил… Подонок.
Они вышли на крыльцо обменного пункта. Холодный ноябрьский воздух хлестнул по разгоряченным лицам.
Глухо зарычала служебная овчарка, которую держал на коротком поводке еще один парень в серой форме — ростом под два метра, настоящий великан.
Гигант глядел на Грачева презрительно, сверху вниз, и криво усмехался: видимо, смешным ему казалось, что их вызвали сражаться с таким хиляком. Хотя Сергей не был ни малорослым, ни тщедушным, но с этими, конечно, ни в какое сравнение не шел.
Краснощекий говорил в рацию:
— Двое убитых. Кассу на фиг выгребли. Да. Взяли только одного, остальные успели смыться.
Тон его был обыденным, совсем не взволнованным, как будто речь шла не о страшном преступлении.
Переулок выходил на оживленное Дмитровское шоссе.
Совсем рядом, в нескольких метрах — «Детский мир». Даже отсюда, с крыльца валютного пункта, было видно, как к магазину тянутся родители с детьми: кончился рабочий день, пришла пора закупок.