— Не спеши говорить, что я целиком и полностью согласен. Скажи, что идея показалась интересной, и я обещал ее обдумать, — перебил ее Кейран. — Не стоит давать Морин палец — руку отхватит. Придумает еще что-нибудь.
— Вполне разумно, согласна с тобой.
Шона помолчала, собираясь с силами.
— Я нашла кучу материала о Кларке — иллюстрации, статьи. Отправлю все тебе на электронную почту, — начала Шона. — Но, Кей… Это будет последнее, что я могу сделать для тебя. Я поторопилась, обещая оставаться в проекте до самого конца. Прости, но не смогу. Да и не вижу необходимости, ты сам справляешься прекрасно со всем. Помощников у тебя хватает, а я бы хотела уехать.
Возникла пауза, во время которой Шона замерла, ожидая ответа. Еще надеялась услышать что-то, что вернет утраченное.
— Понимаю, — наконец сказал Кейран. — И не смею настаивать. Жаль, что так получилось. Но думаю, твое решение верное, Ши. Спасибо тебе за все.
Он еще что-то говорил, спокойно и мягко, и нестерпимо вежливо. Шона хотела бы слышать в его тоне не сожаление, а горечь, и, может быть, чуточку боли. А там звучала только равнодушная учтивость и унизительное понимание ее положения отвергнутой любовницы. И голос его ничуть не дрогнул, а ведь он прощался с ней снова и теперь окончательно.
Ее передернуло словно от озноба.
Да, она правильно все решила. Ей жизненно необходимо возвести между ними расстояние, нужно время и тогда, может быть, она придумает, как вернуть Кейрана. От этой возможности она отказываться не собиралась.
***
Шона поехала к Морин, чтобы передать ей слова Кейрана и сообщить, что уходит из проекта.
— Мне необходимо уехать. По семейным делам, — сказал она, сидя с Морин на террасе ее виллы.
Кроваво красный закат заливал невероятной красоты пейзаж, отражаясь в стеклах огромных окон и добавляя пылающих оттенков и без того ослепительным волосам хозяйки дома.
Даже виски, стакан с которым держала в руках девушка, приобрел карминный оттенок. Шона посмотрела на жидкость, невольно поежилась и поставила стакан на круглый столик с мраморной столешницей.
Терраса располагалась на втором этаже виллы, и с нее открывался потрясающий вид на зеленые равнины, холмы и обрывистый берег Атлантического океана.
Шона посмотрела на мерцающие вдалеке воды и поежилась — необычный закат на них тоже оставил свой зловещий след. Багрянец отражался на поверхности океана, и казалось, в него пролили кровь.
— Простите меня снова, Шона, — обратилась к притихшей гостье Морин. — Но я уверена, что у вас что-то произошло. И дело не только в семейных проблемах. Вы сама не своя. И прячетесь за темными очками даже ночью.