Рука Кейрана напряглась, удерживая девушку возле себя.
— Куда-то собралась? — голос прозвучал сонно и хрипло.
— Хочу смотреть на тебя.
Его губы скользнули по ее виску, когда она повернула голову.
Глаза цвета зеленых оливок смотрели из-под недлинных, но очень густых черных ресниц и улыбались. Улыбались и губы, расслабленные, гладкие и словно наполненные влекущей сочностью, вкус которой он ощущал и сейчас. Тепло этих губ он чувствовал где-то внутри себя, словно они прикасались не к коже, а прямо к сердцу.
Кейран лениво приоткрыл глаза, встретился с взглядом Хейз. Она поерзала, стараясь еще повернуться к нему.
Заметив, как взгляд Кейрана переместился туда, где между соскользнувшими с груди блестящими прядями волос проглядывал бежево-розовый сосок, Хейз тихонько засмеялась.
— Зря смеешься, — пробормотал он ей на ушко, прикусывая бархатистую мочку. — Мы лежим голые на очень ограниченном пространстве…
— И?..
— И нам просто некуда деваться…
— От чего?..
— От обстоятельств…
— Каких?..
— Нам просто ничего не остается…
— Да?..
— …кроме как снова заняться… этим…
Он накрыл ртом ее губы, еще чувствуя ее улыбку, вдыхая тихий перелив смеха. Рукой медленно двинулся по плечу, скользя вверх и вниз, дразня близостью к груди, пока не подобрался и накрыл ладонью упругую округлость. Вершинка мгновенно откликнулась на прикосновение, затвердев под его прикосновением.
Он чувствовал, как сердце Хейз ускорило свое биение, как участилось дыхание девушки, когда кончиками пальцев стал медленно выписывать узоры на гладкой коже ее груди. Вторая его рука гладила ее живот, опускаясь ниже…
***
…Он ушел от Хейз поздно вечером, хотя и не собирался этого делать. Он хотел остаться, но она его выставила. Мягко, ненавязчиво, но уверенно и безапелляционно.
Но он все равно чувствовал себя невозможно счастливым, потому что был уверен в себе. И это было нормально.
***
…- Нормально, говоришь? — донесся до Кейрана голос деда. — Ты уж извини, но ты выглядишь довольным. А я тебя не видел таким с тех пор, как ты получил в подарок свою первую серьезную камеру. Помнишь?
— Помню, конечно, — отозвался Кейран. — И прекрати упражняться в проницательности, дед.
— Тогда просто порадуй старика. Скажи, что-нибудь конкретное, чтобы я не играл в «угадай-ку».
— Я на пути к тому, чтобы… сказать тебе что-то конкретное. И очень хорошее, — после паузы сформулировал Кейран.
— Ого, — густые белые брови старика высоко взметнулись. — Даже эта твоя очередная уклончивая фраза прозвучала вдохновляюще. Что бы там у тебя ни было, парень, я рад.
Джек похлопал внука по сильной молодой руке. Кейран оставался спокоен и невозмутим, но старик Уолш прекрасно видел, что на этот раз за его привычной невозмутимостью прячется не желание укрыться ото всех, а что-то очень личное, глубокое, что поселилось в душе внука. И Кейран не прячет это, а оберегает.