Я снова осмотрелась, замечая изменения, которых не было еще вчера.
— У тебя волшебные руки, — сказала я, качая головой. — Ты часом не из маленького народца? Сотворить такое чуть больше, чем за неделю, по силам только фейри, воплощениям самой природы.
Уна расслабилась, заулыбалась, покрывшись румянцем удовольствия. Реакция ее была бесхитростна и искренна, как у ребенка.
В самом деле, зачем пристаю к ней? Возможно, для нее проводить несколько часов в день, работая на моем участке, куда приятней, чем сидеть дома под бдительным оком маменьки, с которой, кстати, мы договорились сегодня созвониться.
Напомнив Уне про наш ланч, я побежала звонить миссис Барри.
Мама Уны была страшно довольна проявленному мной энтузиазму. Голос ее так и сочился снисходительным одобрением. Мы все еще раз обговорили, и в итоге к следующей субботе мне следовало испечь шесть больших пирогов с тремя видами начинок для мероприятия в Пансионате для пожилых людей.
Осознание того, что мои более чем скромные таланты могут где-то пригодиться, казалось сейчас особенно приятным. И чувство не пропало, даже когда я сообразила, что следующая суббота приходилась как раз на начало июня.
…Брайан явился притихший и задумчивый, с непривычно потухшим взглядом и опущенными уголками губ. Усталость и переживания последних дней сказались на моем друге, превратив его в тень того Брайана, которого я знала много лет.
Он вошел, поздоровался, сдержанно клюнув меня в щеку, скинул в коридоре свои очередные крутые кроссовки, и отправился на кухню, бормоча по дороге:
— Про Эвлинн не спрашивай. Там все по-прежнему очень хреново. Очень…
Я выдавила из себя тихое «понимаю».
На кухне открыла ноутбук, предъявляя сделанный баланс. Взгляд Брайана немного оживился, потом снова померк.
— Настаиваешь на прежнем уговоре за работу? — устало вздохнув, поинтересовался он. — Мне лучше сразу наняться к тебе в пожизненное рабство.
— Не было никакого уговора за работу! — возмутилась я. — И не нужны мне от тебя такие жертвы. Это не плата, а всего лишь милое одолжение с твоей стороны и больше ничего.
Он измерил меня недовольным взглядом, скривил рот в невеселой улыбочке. Затем вытащил из кармана джинсов темно зеленый полотняный мешочек, стянутый шелковым шнуром с металлическими шариками на концах и, молча, отдал мне.
Я заглянула внутрь.
— Ну, так отдашь? — небрежно спросила я. Затянула веревочку снова и завязала ее аккуратным бантиком.
— Себе оставлю, — беззлобно огрызнулся Брайан. — Она где? В саду?
Я пожала плечами, сунула ему в руки мешочек и стала заниматься своими делами, не глядя на притихшего друга. Он вышел в прихожую и вернулся снова, обутый в кроссовки. Молча, прошел мимо меня и исчез за дверью, ведущей на задний двор.