Я отдувалась и пыхтела, вцепившись в руль, и не решаясь тронуться с места.
— Поверь, не за машину я буду переживать, вспоминая, как ты обмираешь и трясешься, сидя за рулем, — сказала Кейран, наблюдая за моими «муками».
— Сомневаюсь, что перестану трястись. Очень уж обязывает… — пробормотала я. — Да и обойдусь я… — и попыталась открыть дверцу и выскользнуть наружу.
— Нет уж, милая, никаких «обойдусь». Давай-ка, поехали, — невозмутимо скомандовал Кейран, пресекая мою попытку улизнуть. — Начинай осваиваться. Сейчас и время подходящее, пока дороги пустые.
Рулила я неуверенно и осторожно, чуть ли не крадучись выбираясь на пригородное шоссе по ночным улицам города. Кейран изредка тихо и спокойно давал мне подсказки, и к концу поездки уверенности у меня прибавилось, а сомнений стало заметно меньше.
Я припарковала «тойоту» прямо за оставленным возле забора моего участка «лексусом» Кейрана.
— Жаль, что у дома не предусмотрено место под гараж, — заметила я, выходя из машины.
— Когда-то давно была стоянка под крышей, — отозвался Кейран. — Вон с той стороны, где сейчас буйствует ежевика. У деда была раритетный грузовичок, он с ним часами возился. Помню, что они с бабушкой часто спорили по этому поводу. Потом бабушки не стало, дед сильно сдал, избавился от машины. Стоянку уничтожил и огородил участок сплошным забором, заделав въезд. А кусок освободившейся земли со временем зарос.
— Почему твой дедушка так сделал? — спросила я.
Кейран пожал плечами.
— Не знаю, — помолчал, глядя в темноту и крепко прижимая меня к себе. — Может, хотел что-то изменить или от чего-то избавиться после смерти жены.
— Они были очень близки, твои бабушка и дед? Любили друг друга?
— У них все было сложно. С какого-то момента, — сдержанно отозвался Кейран. И я ничего больше спрашивать не стала.
…Утром Кейран принял душ, натянул чистый джемпер, который прихватил вчера с собой из своей квартиры, позавтракал и, расцеловав меня тысячекратно, уехал на работу.
На кресле в гостиной осталась лежать его рубашка, в которой он был вчера. Темно синий шелк сохранил тонкий, волнующий и уже такой знакомый и родной аромат.
***
Кейран узнал липкое холодное прикосновение наползающего страха. Ощущение, с детства знакомое настолько, что он давно уже перестал обращать на него внимание, воспринимая всего лишь, как досадную помеху. Просто автоматически включал режим существования до тех пор, пока не разберется в природе происходящего или пока не пропадет острота и перестанет давить и сковывать.
Но сейчас страх ему совсем не понравился.