— Целый день прохлаждаешься с Брайаном? — спросила она, не поздоровавшись.
Тон ее неприятно удивил, но я спокойно ответила:
— Прохлаждаюсь. Привет, дорогая.
Пэтти проигнорировала приветствие и продолжила все тем же тоном:
— Послезавтра приезжает Кейран. Ты что-то уже решила?
— Прости, какой Кейран? — я, в самом деле, не понимала о ком идет речь.
— Тот самый, который хочет твою квартиру купить, — Пэтти была явно раздражена. — Так ты приняла решение?
— Приняла, — твердо ответила я, — квартиру не продаю. А вопрос с финансами решу иным способом.
Патриция помолчала, сердито и неодобрительно сопя.
— Конечно, как знаешь. Не забудь только сообщить фотографу свое решение и отдать ключи от его домика, — наставительно проговорила она, словно беседовала с непослушным ребенком. — И уж найди время встретиться с ним.
От голоса Пэтти, в котором слышалось язвительность непонятной природы, мне стало особенно неуютно.
— Конечно, я встречусь с ним. Можешь так ему и передать.
— С чего-то вдруг я должна что-то ему передавать! — взвилась Пэтти. — Сама всё ему и скажи. Ты вообще была не рада, когда я его тебе «сосватала» как покупателя. Всё, больше не вмешиваюсь. Просто напоминаю, поскольку приняла невольное участие. Он тебе дал свой телефон?
— Да, у меня есть его визитка.
— Вот и звони сама. И не откладывай.
Пэтти снова умолкла, но трубку не положила, словно ждала от меня чего-то.
— Пэт, а чего ты такая свирепая? — осторожно поинтересовалась я.
— Не свирепая, — раздался вдруг ставший усталым и печальным, голос подруги, — просто… Не обращай внимания. Может, у меня ПМС, — добавила она, невесело хмыкнув.
— Я так и подумала, — коротко отозвалась я.
Но на самом деле я подумала совсем другое. Догадка ничем не подтвержденная, а спрашивать саму Пэтти я ни о чем не собиралась, но дело явно было в Брайане.
Точнее, во мне и Брайане.
Разговор дальше не задался, и мы сдержанно распрощались.
Я долго еще держала телефон в руке, борясь с желанием перезвонить подруге и пообщаться в ином тоне, более нам свойственном — легком, теплом, непринужденном. Хотелось разогнать неприятную муть, оставшуюся после разговора. Между нами что-то возникло, как ухаб на ровной дороге, который сразу не объедешь и не разровняешь.
Стало грустно и неуютно. Пережив нелегкую полосу в своей жизни, потеряв слишком многое и став чужой для человека, с которым планировала прожить всю оставшуюся жизнь в болезни и здравии, я уже почти поверила, что, вернувшись домой, смогу залечить раны.
Но вместо этого у меня появилось стойкое чувство, словно невольно вторгаюсь в чье-то пространство, становлюсь нежеланной помехой. Вернулась туда, где меня уже никто не ждал. Я отдалилась от своих прежних друзей, и хоть мое место рядом с ними так никто и не занял, но пространство, целиком предназначенное когда-то для меня, теперь значительно сократилось. Не глупо ли было пытаться втиснуться туда снова на прежних правах?..