Черепов как будто хотел ее спасти. Спасти от себя самого.
Внезапно Катя решительно поцеловала его, велев тем самым замолчать, потом схватила за руку и повела за собой в барак.
Стоило пальцам сплестись, и по телу, точно электрический разряд, пробежала резкая дрожь. Казалось, стоит поднести к ним сейчас спичку, и она точно вспыхнет от этих искр.
Черепов не стал спрашивать, куда они идут и зачем. Где-то внутри он уже знал ответ. В прихожей Катя знаком попросила Андрея снять дубленку, а после того, как они оба остались без верхней одежды, потащила вдоль по длинному обшарпанному коридору с бесконечным количеством дверей. Он честно старался ступать неслышно, чтобы не разбудить никого из здешних обитателей.
Андрей Павлович Черепов, гроза бандитов сурового северного города, чувствовал себя совсем мальчишкой. Он, казалось, никогда еще не был так счастлив, как в эту самую минуту, когда крался по бараку, никем не замеченный, попутно любуясь спадающими с плеч золотыми волосами, изяществом и хрупкостью Кати. Он хотел сказать ей об этом, но так страшно было нарушить эту хрупкую звенящую тишину и упустить момент. Он все еще не мог поверить в происходящее.
Конечно, Андрей Павлович не раз представлял себе их первую ночь в мельчайших деталях, но в этих фантазиях местом действия всегда была его стильная спальня с роскошной кроватью их массива. Спальня, в которой она совсем скоро станет полновластной хозяйкой.
Наконец Катя остановилась у одной из дверей и ловко выудила из-под потертого вязаного коврика ключ.
– Заходи, – шепнула она Андрею. – Серафима Егоровна умерла полтора года назад, а дочка здесь почти не бывает. Мама за комнатой приглядывает.
Она скинула сапоги, и Черепов, последовав ее примеру, тоже разулся.
Из мебели в каморке были лишь односпальная кровать, допотопный сервант и маленький колченогий столик, застеленный самодельной скатертью.
Катя не выпила в тот вечер и капли вина, но все равно чувствовала себя пьяной. Голова кружилась, ноги и руки были будто чужие. Происходящее казалось ей каким-то нереальным, хотя все было задумано и спланировано заранее. Еще утром Катя постелила на эту узкую и скромную, не раз сколоченную заново кровать свежие простыни.
Если не проявить инициативу, Андрей не решится до самой свадьбы, и с его стороны это, разумеется, очень благородно, но… она сама просто не может столько ждать.
Стоит Черепову лишь коснуться ее – все тело дрожит, а перед глазами вдруг возникают такие сцены, что думать ни о чем другом просто невозможно. И с каждой новой встречей эти чувства лишь усиливается. Они любят друг друга и хотят быть вместе до конца своих дней. Так чего же еще ждать? Пока тетенька с растрепанными волосами и скучным лицом объявит их мужем и женой? Глупо. Ну что это изменит? Ей не нужны были гарантии и обещания.