В сентябре, на месяц раньше срока, в подмосковном роддоме на свет появилась Ульяна Андреевна. Несмотря на то что девочка провела внутри мамы времени меньше положенного, она была вполне здорова, и врачи скоро выписали их обеих домой.
Однокомнатная хрущевка, скрипящие половицы, ободранные обои. В этой квартире дочери известного магаданского бизнесмена и внучке не менее известного партийного функционера предстояло начинать свой жизненный путь.
Скромному жилищу предстояло стать тихой гаванью. Их отправной точкой. Перешагнув порог нового дома, Катя вздохнула с облегчением. Она сделала это. Несмотря ни на что, она родила дочку. Девочка жива и здорова, а у мамы снова есть смысл жизни – вырастить ее достойным человеком.
– Знаешь, Катюха, с такими генами она тебе лет через тридцать особняк построит не хуже того, что у Черепова был, – сказала Алена.
– Жаль только, что я до этого не доживу, – вздохнула новоиспеченная бабушка.
– Нет, мама, жить надо. Это я сейчас очень хорошо понимаю, после случившегося. Пока есть возможность, надо цепляться и бороться изо всех сил. Мы должны жить друг для друга, для своей семьи. Ведь мы, правда, очень друг другу нужны.
– И мы обязательно будем счастливы. Вот увидите, – неожиданно серьезно сказала маленькая Рита.
В честь нового члена семьи на кухне было организовано праздничное чаепитие. Испекли пироги с картошкой – любимое блюдо молодой мамы. Впервые за долгое время на душе у Кати было спокойно.
Заботу о малышке сразу взяла на себя бабушка. Катя целыми днями пропадала на работе, а вечером училась на бухгалтерских курсах. До тех пор, пока не подрастут сестры, она – единственный кормилец. Ей хотелось не просто помочь маме вырастить Алену и Риту, но и дать им обеим образование, ведь будь сейчас у Кати диплом, все было бы намного проще.
Работа в агентстве была совсем несложной. Она знала бизнес изнутри и теперь легко справлялась с обязанностями. Начальница, давняя подруга Анны, была к ней добра, девчонки-модели относились к Кате по-дружески и с некоторой долей сочувствия. Но она ни с кем не сходилась близко – внутренняя боль не позволяла ей это сделать.
Иногда глядя, как они беззаботно щебечут, Катя сама себе казалась сломанной куклой. Сломанной и выброшенной на обочину жизни. Но раскисать было нельзя. И она старалась.
Один раз ей даже повезло сняться в рекламе шампуня – роскошные белокурые волосы Кати и безупречное, не испорченное ожогом лицо одной из моделей. На гонорар удалось купить для Ульяны все необходимое. Быт понемногу налаживался, жизнь шла своим чередом, но именно это и казалось самым странным.