— Успокойся, старушка, — сказал Майлз, но в голосе его слышалось столько тепла, что смех замер у Генриетты в горле. — Брось-ка мне веревку, чтобы связать ее.
Генриетта вытерла слезившиеся глаза и отвязала шнур с кистями, поддерживавший одну из протертых до дыр штор. Штора расправилась, погрузив комнату в полумрак.
— Подойдет? — спросила Генриетта.
— Идеально, — ответил Майлз.
Маркиза заворчала.
— Так-так, — произнес совершенно новый голос.
На порог гостиной упала тень. Майлз круто развернулся к двери, не выпуская маркизы. Генриетта застыла со шнуром в руках.
Через порог переступили сияющие черные сапоги. Новоприбывший был в черном парчовом, с серебряной искрой, сюртуке. Блестящий монокль в оправе в виде змеи, кусающей собственный хвост, висел точно под безупречно повязанным галстуком. В одной руке мужчина держал шляпу и перчатки с небрежностью джентльмена, наносящего утренний визит. На боку у него красовалась шпага.
Мужчина потянулся к шпаге движением человека, который прекрасно умеет с ней обращаться. Свет заиграл на перстнях, когда изящные пальцы сомкнулись на серебряной рукоятке.
— Это частная вечеринка или любой может к ней присоединиться? — с манерной медлительностью осведомился лорд Вон.
Deus exmachina:[74] 1) посторонний человек, вмешивающийся с неустановленными намерениями; 2) слабый пункт плана.
Примечание: ни то ни другое нежелательно.
Из личной шифровальной книги Розовой Гвоздики
— Себастьян, — без всякого выражения проговорила маркиза, настолько безжизненно, что Генриетта не поняла, рада она, огорчена или хотя бы удивлена.
Обращение маркизы к лорду Вону по имени не сулило ничего хорошего. Маркиза так и не призналась напрямую, что она Черный Тюльпан. А если она всего лишь заместитель, вторая по значимости персона, действующая по приказам человека куда более опасного и хитрого?
Майлз отреагировал гораздо однозначнее.
— Вон, — проскрежетал он, крепче сжимая руки маркизы, которая явно хотела воспользоваться моментом и вырваться. — Какого черта вы здесь делаете?
— Поддался благородному порыву. Полагаю, — Вон лениво обвел взглядом оглушенных французов, сотрясающийся диван и маркизу с заломленными за спину руками, — необходимости в этом не было.
У Майлза не было настроения ходить вокруг да около.
— На чьей вы стороне? — спросил он в лоб.
Вон извлек из кармана эмалевую табакерку и открыл ее. Изящным движением насыпал щепотку табака на рукав и деликатно втянул носом нюхательное зелье.
— Должен сказать, я и сам себя об этом спрашиваю.
— На своей, — ответила маркиза, пытаясь освободиться из крепкой хватки Майлза. — Не так ли, Себастьян?