Единственным недостатком сей замечательной договоренности стал племянник миссис Селвик-Олдерли, нынешний владелец Селвик-Холла и сам себя назначивший опекун фамильного наследия. Его имя? Мистер Колин Селвик.
Да, именно этот Колин Селвик.
Сказать, что Колин не был рад видеть, как я роюсь в бумагах его тетки, все равно что заявить — Генрих VIII был не очень счастлив в браке. Если бы отсечение головы по-прежнему считалось законным способом решения семейных проблем, моя голова первой легла бы на его плаху.
Под действием либо моих чар, либо сурового выговора со стороны тети (я подозреваю последнее) Колин начал вести себя почти по-человечески. Впечатляющий, должна признаться, процесс. Когда он не отпускал оскорбительные замечания в мой адрес, то на губах его появлялась улыбка, от которой в уголках глаз собираются морщинки и которая заставляет целый кинотеатр женщин исторгнуть единодушный вздох. Если вам нравятся крупные блондины спортивного типа. Лично мне больше нравятся высокие темноволосые интеллектуалы.
Но дело не в этом. С трудом достигнутое нами согласие быстро сошло на нет, когда миссис Селвик-Олдерли предложила Колину предоставить мне в выходные доступ к семейному архиву Селвик-Холла. «Предложила», пожалуй, мягко сказано. «Обязала» — будет более точным словом. Боги дорожного движения ничем нам не помогли. Попытки завести светскую беседу я оставила где-то в районе шоссе А-23 — там случилась грандиозная пробка с участием заглохшего автомобиля, перевернувшегося грузовика и прицепа, который добрался до места происшествия и немедленно сломался из сочувствия.
Я снова украдкой бросила взгляд на Колина.
— Может, хватит смотреть на меня, как будто вы Красная Шапочка, а я — Волк?
Наверное, взгляд получился не совсем украдкой.
— А что, бабушка, велик ли твой архив?
На юмор это, конечно, не тянуло, но если учесть, что я впервые за последние два часа опробовала свои голосовые связки, результат меня сильно порадовал.
— А вы никогда не думали ни о чем другом? — спросил Колин. В устах любого другого мужчины такой вопрос прозвучал бы как приглашение пококетничать. В устах Колина он просто демонстрировал раздражение.
— Только не тогда, когда надо мной висит последний срок сдачи диссертации.
— Мы, — зловеще объявил он, — так еще и не обсудили, что же именно войдет в вашу диссертацию.
Я загадочно замычала в ответ. Он уже ясно высказался по данному поводу, и я не видела смысла давать ему возможность повторить тираду. Чем меньше обсуждений, тем легче уйти от ответа. Настало время сменить тему.