– А кто ж ее здесь прописал, не вспомните?
– Так ведь и я о том же, милая Юль Борисовна! Ну сделала хорошее дело, и молодец. А ты бодаешься, как бешеная корова. Надо ж все мирно решить, по справедливости, чтобы всем хорошо было. Элка – она ж тоже человек… Тем более за твоего малахольного сынка замуж вышла, все честь по чести. Или ты хотела, чтобы он за изнасилование в тюрьму сел?
– Юль… Чего они хотят, объясни мне? Я никак в толк не возьму… – тихо и виновато проговорила из своего кресла бабушка.
– Чего хотят? Они хотят всего и сразу, и как можно больше, Елизавета Максимовна, – рассеянно проговорила Юля, нажимая дрожащими пальцами на кнопки телефона и выискивая что-то в его памяти. – Не обращайте внимания, сейчас разберемся. Такое тоже бывает… Есть, есть еще женщины в русских селеньях… Живы-таки, курилки, ничем их не вытравишь, даже дустом… Вот и мы с вами на таких нарвались.
– А куда ты звонишь, Юля?
– Соседу с третьего этажа, Володе. Он же раньше в ОМОНе служил. Говорят, против лома нет приема, но я все же попытаюсь.
– Володе – это сыну Надежды Петровны?
– Да, да…
– Попроси, пусть Надежда Петровна придет, мне укол поставит. Что-то мне плохо, Юль… Давление поднялось… И найди там, на кухне, мое лекарство. Желтенькие такие таблеточки… Да ты их знаешь… Я с утра забыла выпить.
Она вдруг задышала прерывисто, со свистом, схватилась за сердце. Юля уже торопливо говорила по телефону с Надеждой Петровной, медиком, которая, будучи на пенсии, обслуживала соседок по дому, таких же пенсионерок-приятельниц.
Элка глянула на бабушку, трусливым зайчиком прыгнула к себе в комнату. Даже про маму и тетку забыла. Но те тоже быстро засобирались:
– Ладно, сватья Юль Борисовна, пойдем мы… Уж не останемся у вас в гостях, коли вы нас так неприветливо встретили. Уж приезжайте лучше вы к нам, уж мы с хлебом-солью… Чем богаты…
– Да идите уже, идите быстрее! – в сердцах крикнула из кухни Юля, где отыскивала в коробке с лекарствами нужные таблетки для Елизаветы Максимовны. – Хватит, поговорили! Больше не надо!
– Некультурные какие… – громко фыркнула из прихожей Элкина мать, возясь с замком. – Правда, Зой? Чего мы такого сказали-то? Сразу давление поднялось, гляди-ка… Помрет еще, а мы виноваты будем! Плохо, плохо мы Элку замуж выдали, красавицу нашу.
Гоша как раз в дверях с ними и столкнулся – из института пришел. Поздоровался вежливо, но в ответ получил только злые кособокие усмешки. Поглядел, как они быстро спускаются с лестницы, пожал плечами, закрыл дверь…
– Мам, чего они? Ты их выгнала, что ли? – зашел на кухню.