Рядом с мистером Бабблом остановился обезьяноподобный мсье Буало, бывший виндзорец, своевременно покинувший злосчастный салон и потому выскользнувший из сетей комиссара Гоша.
Дипломат вполголоса сообщил Клариссе на ухо:
– Человек, которого вы видите, – преступник и злодей. Скорее всего, т-торговец опиумом. Живет в Гонконге. Женат на китаянке.
Кларисса расхохоталась:
– Тут вы попали пальцем в небо! Это мсье Буало из Лиона, филантроп и отец одиннадцати вполне французских детей. И торгует он не опиумом, а чаем.
– Как бы не так, – хладнокровно ответил Фандорин. – Приглядитесь, у него оттопырился манжет и видно синий к-кружок татуировки на запястье. Такая попадалась мне в одной книге о Китае. Это отметина одной из гонконгских т-триад, тайных криминальных обществ. Чтобы европеец стал членом триады, ему нужно быть преступным воротилой нешуточного масштаба. И, разумеется, жениться на китаянке. Да вы п-посмотрите на физиономию этого «филантропа», и вам все станет ясно.
Кларисса не знала, верить или нет, а Фандорин с серьезным видом сказал:
– Это еще что, мисс Стамп. Я могу многое рассказать о человеке даже с з-завязанными глазами – по шуму, который он производит, и по запаху. Убедитесь сами.
Он тут же развязал белый атласный галстук и протянул Клариссе.
Она пощупала ткань – плотная, непрозрачная – и крепко завязала дипломату глаза. Как бы ненароком коснулась щеки – гладкой, горячей.
Вскоре со стороны кормы появилась идеальная кандидатура – известная суфражистка леди Кэмпбелл, направляющаяся в Индию, чтобы собирать подписи под петицией за предоставление замужним женщинам избирательного права. Мужеподобная, массивная, стриженная, она топала по палубе, как першерон. Поди догадайся, что это леди, а не боцман.
– Ну, кто это сюда идет? – спросила Кларисса, заранее давясь от смеха.
Увы, веселилась она недолго. Нахмурив лоб, Фандорин отрывисто изрек:
– Шелестит подол. Женщина. Походка т-тяжелая. Сильный характер. Немолодая. Некрасивая. Курит табак. Коротко стриженная.
– Почему коротко стриженная? – взвизгнула Кларисса и, закрыв глаза руками, прислушалась к слоновьей походке суфражистки. Как, как ему это удается?
– Раз женщина курит, значит, стриженная и передовая, – звучал ровный голос Фандорина. – А эта к т-тому же презирает моду, носит какой-то бесформенный балахон, ярко-зеленого цвета, но с алым поясом.
Кларисса замерла. Это невероятно! В суеверном ужасе она отняла от лица ладони и увидела, что Фандорин уже успел сдернуть галстук и даже завязать его изящным узлом. Голубые глаза дипломата посверкивали веселыми искорками.