Я мчусь обратно к деревьям, но в темноте падаю на колени и плачу. Бедные девочки. Бедные, невинные, прекрасные девочки.
Я беру себя в руки и встаю на ноги, мне нужно выбраться из этого места и молиться, чтобы у меня имелось достаточно доказательств. Когда я прохожу мимо первой группы палаток, до меня доносится рыдание. Оно такое тихое, и на секунду или две мне кажется, что оно принадлежит мне, что я себе все только вообразила, но когда оно снова звучит в тихом ночном воздухе, я понимаю: оно не мое. Я бреду к палаткам, следуя за звуком.
Палатка, из которой доносится рыдание, находится прямо в центре, и я медленно двигаюсь к ней, протискиваясь сквозь узкие проходы. Эти палатки огромные, белые, большой треугольной формы, которые легко вмещают в себя кровати царских размеров и диваны, как и те, что я видела до этого. Многовато места для тех, кто старается быть ближе к земле. Я всматриваюсь в темноту, потому что в этой палатке нет света, и шепчу:
— Эй?
Рыдание не смолкает.
Я ощупываю все вокруг, пока не нахожу небольшую лампу, и осторожно включаю ее.
И когда передо мной предстает вся картина, я теряю способность дышать.
Хейли лежит на животе на кровати. Кругом засохшая кровь, ее спина обнажена, а на спине такие же отметины, как у Хита, только свежие и кровоточащие. Мои слезы снова текут, когда я подбегаю к ней и ласково убираю волосы с ее лица.
— Хейли, эй, это Люси. Ты в безопасности.
Она смотрит на меня, ее глаза красные и опухшие от слез.
— Люси? — хрипит она.
— Мне так жаль. Это все по моей вине. Давай я тебе помогу.
— Помоги мне, — всхлипывает она. — Пожалуйста, помоги. Прости меня.
Я глажу ее потные влажные волосы.
— Не стоит. Ты можешь идти?
— Нет, — рыдает она. — Мне слишком больно.
Проклятье. Я не могу так просто вытащить ее отсюда, но ужасно боюсь снова оставлять одну.
У меня нет выбора.
— Хейли, ты мне доверяешь?
Ее взгляд встречается с моим; она выглядит такой разбитой.
— Я не… Я не знаю.
— Мне нужно, чтобы ты кое-то сделала, хорошо? Я вытащу тебя отсюда, обещаю. Мне просто нужно, чтобы ты осталась здесь, и притворилась, что никогда не видела меня, и тогда, клянусь, я вернусь через несколько часов. Ты мне веришь?
Ее глаза такие потухшие, такие испуганные, но она кивает.
Я наклоняюсь и целую ее в лоб.
— Я вернусь за тобой. Будь сильной, дорогая.
Я поворачиваюсь и несусь прочь, обратно к деревьям. Джош уверяет, что отпустит меня, но не думаю, что он так просто это сделает. Я бегу, пытаясь найти способ выбраться отсюда, не поднимая тревоги. Мой взгляд падает на темные деревья; я не могу лезть на забор, не со сломанным запястьем. Может, стоит подойти ближе к забору и позвать того, кто ждет меня снаружи, или просто попросить Джоша отпустить меня?