— Нет, я была с мужчиной. С другом.
— Какая же ты обманщица!
— Я не вру, Хизер. Он просто друг, которого я встретила в, эм, на встрече группы поддержки, в которую вступила. Я ни с кем не встречаюсь, и всегда была верна Джерарду.
— Ребенок, вероятно, был даже и не от него. Я все время задавалась вопросом, как это ты ни с того ни с сего, прямо-таки волшебным образом забеременела после стольких безуспешных попыток.
Моя кровь закипает.
— Кем ты себя возомнила? Закрой рот. Ребенок был от него. Я никогда, никогда не изменяла ему.
— Я считаю по-другому. И докажу это, и тогда тебе конец. Он получит дом, машину — все. Ты меня слышишь? Все.
Я дрожу.
— Что, черт возьми, я сделала, из-за чего ты так сильно меня ненавидишь?
— Ты никогда не была достаточно хороша для него.
— Иди нахер, Хизер. Давай, ищи доказательства, но ты ничего не найдешь, потому что я не виновата.
— Ты заплатишь за это, попомни мои слова.
— Не смей угрожать мне, — шепчу я.
— Это не угроза, а обещание. Ты потеряешь все, как только я все узнаю, — после этих слов она вешает трубку.
Не задумываясь, я швыряю телефон через всю комнату, позволяя разочарованному крику вырваться наружу. Он с глухим звуком ударяется об стену.
— Эй, — руками Хит сжимает мои плечи и медленно разворачивает меня к себе. — Что случилось?
— Она видела нас, когда мы выходили из дома моих родителей, и решила, что у нас роман, а теперь собирается использовать это против меня в суде.
— Кто?
— Сестра Джерарда. Она ненавидит меня. Думает, что вся история о том, как ты спас меня, выдумана, и нужна лишь для того, чтобы развестись и остаться с любовником. Боже, она ненормальная, — все мое тело дрожит.
— Эй, взгляни на меня, — спокойно говорит Хит.
Я смотрю на него снизу вверх.
— У нее нет никаких доказательств, потому что ты ничего не делала. Пусть ведет себя как сумасшедшая, если от этого ей становится лучше.
Я смотрю на свои руки.
— Не хочу, чтобы он страдал. Несмотря ни на что, не хочу видеть, как он мучается. Мне нужно поговорить с ним без нее.
Желваки играют на скулах Хита, но он кивает.
— Если ты этого хочешь.
— Хочу, — говорю я, затем тянусь и обхватываю его лицо. — Я позвоню тебе позже.
Его глаза на секунду закрываются, и он бормочет:
— Я никогда не был ревнивым, но, черт, мне не по себе от мысли, что ты встретишься с ним.
Мое сердце трепещет.
— Ревнуешь?
— Прекрати ухмыляться, — рычит он.
Я широко улыбаюсь, затем становлюсь на носочки и целую его.
— Мне нужно ехать.
Он ворчит, но отпускает меня и неохотно дает ключи.
— До встречи, ребята, — я машу рукой, когда мы выходим.