Восстание Сармата было обречено на провал с самого начала, и, говорят, истлевая в подземельях крепости, слепой Ингол окончательно потерял рассудок. День и ночь он обращался к Хьялме и просил его помиловать мятежника. Когда брали стены, княгиня-мать выплакала себе глаза и поседела на половину головы. Если верить легенде, она приехала в лагерь Хьялмы и бросилась на колени перед старшим сыном — и в тот раз, у разрушенной крепости, Хьялма не убил Сармата.
Позже он горько пожалел об этом.
После поединка Ярхо был мрачен, Рагне — зол. Хьялма — сосредоточен и угрюм. Как ни пытался Сармат разговорить братьев весёлыми речами, ничего у него не вышло. Его помиловали, но не простили, и по приказу Хьялмы заковали в цепи и заточили в каменную башню в ущелье.
Здесь история могла бы закончиться, и мир никогда бы не узнал людей, превращённых в драконов. Но — нет.
Шло время, и не было нигде князя мудрее и любимее, чем Хьялма. При жизни о нём слагали легенды, а его слова переходили из уст в уста. Но лишь немногие из его близких знали, что Хьялма был давно, с детства, тяжело болен — он кашлял кровью, и год от года ему становилось всё хуже и хуже. Тогда однажды к нему пришли могущественные колдуны, волхвы с вершин гор, и, наслышанные о его силе и разуме, принесли ему великий дар. Они собирались дать ему бессмертие. Кожу прочнее кольчуг, когти острее копий. Позвоночник твёрже каменного хребта. Они сказали, что нужно сделать, и кроме Хьялмы этот разговор слышали только его братья, Рагне и Ярхо.
Ярхо-предатель. Никто не знал, когда он начал завидовать великому князю и когда решился пойти на измену. Уставший быть в его тени, он отправился в ущелье и освободил Сармата, рассказав ему о волхвах. На пути его трижды останавливал гром. За три ночи он потерял трёх коней — но не внял предупреждениям богов и, одолев стражу, перерубил цепи Сармата.
И тогда полилась кровь. Реки крови, окрасившей горы, землю и небо в багряный, княжий цвет. И с тех самых пор свет не видел битв чудовищней.
…Придёт время, Рацлава сыграет и эту песню. А пока телеги ехали на восток, и ветра завывали под звёздами.
========== Зов крови I ==========
Словно колокол рот, ад в груди его бьет, крепче виселиц шея его.
Редьярд Киплинг.
Из их деревни было видно, как дотлевали шпили древнего Гурат-града. Над оплавившимися куполами, красными с позолотой, курился чёрный дым. Воздух был душный и прелый, и суховей нёс по степи комки травы и запах гари. Слезящиеся глаза Кригги заливал пот, но она ничего не могла поделать — одно движение, и верёвки сильнее впились во взмокшую кожу.