скрыта какая-то тайна. Может быть, речь идет об Эноле Шарп? О какой-то родственнице? И письмо, адресованное ей, было на почте ошибочно передано ей, Эдит Шарп? Она достала письма и нашла среди них письмо из Милана. Имени на конверте не было, один инициал. А может быть, в их семье вообще было несколько Э. Шарп? Тогда странно, почему никто ничего ей об этом не сказал.
Пока Люсиль наливала воду в заварной чайник, Эдит незаметно сняла ключ с кольца и вернула связку на стол. Потом она положила письмо в самый низ пачки, чтобы разобраться с этой загадкой в одиночестве.
И опять у нее началось головокружение. Комната завертелась вокруг нее. Желудок провалился куда-то в ноги. Она была так счастлива в деревне с Томасом, что успела позабыть, каким ужасным может быть этот Дом. Казалось, что пропитанные глиной стены смыкаются над ее головой; она больше не сможет мыться в этой ванне, ни за что на свете.
Поставив чайник на плиту, Люсиль обратила внимание на пачку писем и прочитала адрес на верхнем из них.
– Это что, из Америки?
Эдит слабо кивнула, а Люсиль смело взяла письмо и рассмотрела его.
– Это от вашего стряпчего, – произнесла она довольным голосом. – Надо его прочитать. Отдохните немного. Сейчас будет готов чай, и вам сразу станет лучше.
Улыбка у нее получилась деланая, и Эдит подумала: наступит ли такое время, когда Люсиль действительно ее полюбит? Но сейчас ей было тяжело об этом думать. Чувствовала она себя отвратительно, и даже перспектива горького чая из пироканты, который сможет облегчить ее страдания, не казалась ей такой уж ужасной.
А вот перспектива возвращения в спальню ее совсем не радовала. Но разве у нее есть выбор? Как Люсиль сказала, это теперь ее дом.
По крайней мере – сейчас.
#
Оно наблюдало.
В отделанной зеленой плиткой ванной Аллердейл Холла красный мячик закатился под ванну, стоящую на львиных лапах, и щенок скулил и скакал вокруг нее, пытаясь забраться под ее выгнутое дно. Но до мячика он никак не мог дотянуться. Щенок наклонил голову и уставился на него глазами ребенка, который с тоской смотрит на витрину игрушечного магазина накануне Рождества.
Он сел на задние лапы и громко и заливисто залаял.
И мячик выкатился из-под ванны.
А потом взлетел в воздух и исчез из комнаты. Оскальзываясь на деревянном полу, животное с лаем бросилось за ним. Оно проскочило вслед за ним в спальню и было уже готово нырнуть за ним под кровать, когда мячик неожиданно остановился. Щенок прижал уши, оскалился и зарычал.
А в ванной в это время с потолка спустился паук. Коснувшись фарфорового края умывальника, он забрался по паутине вверх, до ее середины, и стал плести ее подобно старой деве, плетущей свое вязание. Из стока вылетела вялая муха и, беспорядочно жужжа, стала кругами приближаться к паутине. Мухи – это летние насекомые, и их сложно найти в снежном климате. Голодный паук продолжал свою работу, одним глазом поглядывая на свою будущую жертву. Он торопился, стараясь закончить паутину к тому моменту, как муха подлетит достаточно близко. В соседней комнате щенку и его больной хозяйке стало еще хуже.