— Из вашего отчета, — подчеркнуто официально начал он, — следует, что мы напрасно потратили столько времени и немалые средства на мероприятия по этому, — он заглянул в отчет, — как вы его обозначили, Фокуснику. Кстати, обозначили весьма упрощенно и поверхностно! Похвально, конечно, что вы трезво и честно оценили свою неудачу в разработке легенды прикрытия. Я ведь правильно понял — он сразу расшифровал вас?
— Думаю, да! — сухо подтвердил Алексей, — Однако, по моему мнению, это не помешало, а, скорее, помогло выполнению задания. Впрочем, об этом я тоже написал в отчете. Как и о том, что не понимаю повышенного интереса нашей службы к этому человеку.
— Причины этого интереса вас не касаются! Вашей задачей было лишь установить, насколько велика опасность, которую может представлять этот человек.
„Опасность — для кого?!“ — подумал про себя Алексей. Но вслух лишь равнодушно произнес:
— Да, очевидно… Возможно, вы обладаете дополнительной информацией, которая мне неизвестна. Если же моя работа кажется Вам недостаточно полной и качественной, можете ее продублировать.
— Уже… — снова углубившись в отчет, негромко ответил С.А.
Затем внимательно и строго взглянул на Алексея и повторил:
— Уже продублировали! Вы же не считаете, что мы будем делать выводы, опираясь только на ваш отчет?
— Разумеется! — сухо, в тон ему согласился Алексей, чувствуя, что дальнейшее обсуждение не имеет смысла»…
* * *
Быков крупным глотком допил свой стакан, взглянул на него и, с явным сожалением, поставил на стол.
— Это что, выпивка уже вся? Может, сгоняем? А то до утра еще далеко…
Когда, изрядно промокнув под моросившим осенним дождем, они вернулись в квартиру, Захаров, снимая в прихожей пальто, напомнил:
— Так, что случилось с вашей командой? И почему ты ушел из службы? Ты же обещал рассказать…
— Сейчас… — Быков тщетно пытался стянуть с ноги промокший ботинок, — подожди… Сначала накатим, а после можно и продолжить наш «вечер воспоминаний»!
Он задумчиво усмехнулся, однако, выпив, снова помрачнел:
— Из конторы я ушел давно, лет пятнадцать назад, сразу после возвращения из N.
И торопливо, словно боясь не успеть, стал выплескивать все, о чем столько лет пытался забыть, но что все еще скрывалось где-то глубоко, глубоко, в самых потаенных уголках так и не успокоенной временем души. Алексей слушал его, почти не перебивая…
* * *
«…латинос! — опытным взглядом таможенный офицер определил национальную принадлежность приближавшегося к стойке регистрации молодого мужчины. Впрочем, ошибиться и впрямь было трудно: невысокого роста, коренастый, с темными волосами и тонкими черными усиками, мужчина заметно выделялся среди других пассажиров своим щегольским светлым костюмом, под которым была видна рубашка с отложным воротником, разукрашенная яркими рисунками и надписями. Нагловато-веселые темные глаза и такая же нагловатая легкая улыбка дополняли его портрет. Небрежным жестом пассажир бросил паспорт на стойку, облокотился на нее сам и принялся с любопытством разглядывать окружающих. „Какая неслыханная наглость!“ — подумал про себя таможенник, разворачивая паспорт и пытаясь прочесть фамилию прибывшего.