— Сеньор… сеньор…
Он тщетно пытался вспомнить фамилию постоянного клиента, пока тот сам не подсказал ему:
— Морьентес!
— Да, да, простите, сеньор Морьентес! — и, очевидно решив щегольнуть своим знанием испанского, вежливо поинтересовался:
— Como esta Usted? Que tal? (Как поживаете? Как дела?)
— Gracias, amigo, estoy bien! (Хорошо, спасибо, дружище!) — с улыбкой ответил он и одобрительно поаплодировал стараниям портье.
— Ваш обычный номер? — спросил портье.
— Да! — ответил Морьентес, и пошутил:
— Надеюсь, канал из него по-прежнему виден?»…
* * *
— А там, в лагере нас сразу перевели на спецрежим! Никаких отпусков, увольнений и усиленное изучение языка…
Рассказывая, Быков машинально прихлебывал из стакана джин, словно там находился обыкновенный чай с лимоном.
— Ну, дураков-то среди нас не было — быстро сложили «два плюс два»! О том, что происходило тогда в N. писали все газеты в мире, и не только у нас! Понятно, что и нас собрались использовать там, хотя было не совсем ясно — в каком качестве и с какой целью. А когда стало известно, что путчисты посадили в тюрьму одного из их партийных лидеров, стало очевидно — будем выдергивать его оттуда. И, судя по тому, как нас напрягали с этой подготовкой, времени до начала оставалось совсем мало…